смерть – 
это ес-
тественная склонность материи к энтропии, хаосу, распаду, а жизнь – способность 
со-
противляться смерти.
Всякий организм сопротивляется энтропии двумя путями: защищаясь от источника
22
внешней и внутренней опасности и воспроизводя себе подобных т. е. создавая 
новые ор-
ганизмы. Эту способность органической материи мы называем словом «инстинкт». 
Не-
органическая материя данной способностью не обладает и сохраняет свои свойства 
толь-
ко благодаря вмешательству сверхъестественной Высшей Силы. Назовем эту силу 
Свя-
той Дух. Именно Он превратил хаос в Космос и поддерживает его в 
гомеостатическом
состоянии. Именно Он заложил в материю инстинкт, как способность защитить и 
про-
длить свое существование. Но Святой Дух создает некую форму, а затем постепенно 
от-
ходит от нее. И как всякое творение, сохраняясь какое-то время, раньше или 
позже эта
форма начинает разрушаться. Разрушаются камни, разрушаются растения, животные,
люди. Но организмы – обладают инстинктом, а камни нет. Камни по сравнению с 
орга-
низмами долгожители, но разрушаются они необратимо и окончательно. Организмы 
раз-
рушаются гораздо быстрее, но они воспроизводят себя через потомство – жизнь 
защища-
ет себя благодаря наличию инстинкта. Инстинкт, проявляющийся в виде способности 
к
самосохранению и продолжению рода, не является результатом эволюции, но 
присутст-
вует в каждом организме от рождения. И сверхъестественность его появления 
подтвер-
ждается невозможностью искусственного создания жизни в лабораторных условиях.
Казалось бы, выжить – это главное, но человек рассматривает инстинкт, как нечто
низшее. Низшее по отношению к чему? И вот мы снова вернулись к любви, кото-Рая,
оказывается, ценнее жизни и важнее смерти. Но тогда снова возникает вопрос, а 
какой в
ней смысл? Ведь функционально для продолжения рода, для реализации инстинкта 
лю-
бовь не нужна. Инстинкт обязан сохранить тело, поэтому счастье физиологическое 
– это
жирный кусок во рту, это теплая шкура на теле, просторная пещера, большая 
дубинка, и
ничего больше. Но если человек – не более, чем высокоразвитый организм, то 
почему для
счастья ему этого мало? И почему гораздо больше его радует то, что невозможно 
ни
съесть ни надеть?
Чтобы приблизиться к Истине, вероятно, нужно искать то общее, что присуще каж-
дому человеку и не нуждается в сложном философском обосновании. Предположим, 
что
любовь, гармонию, счастье можно определить как состояние человеческой психики, 
при-
чем состояние целостное, тотальное. А теперь попытаемся ответить на вопрос – 
есть ли
что-либо лучше счастья, лучше гармонии, лучше любви? Если человек пребывает в 
со-
стоянии счастья, гармонии, любви, станет ли он анализировать, препарировать это 
со-
стояние? Конечно же, на любое явление можно посмотреть с химической, физической
или другой научной точки зрения. Но представьте себе, что вы, прикасаясь губами 
к гу-
бам любимого человека, пытаетесь формулировать происходящее. Ну, например, 
что-то в
таком роде: сейчас я отверстием, через которое ввожу в себя пищу, издаю звуки и 
дышу,
пытаюсь всосать подобное отверстие другого человека. Испытаете ли вы после 
этого ра-
дость от поцелуя?
Наступает момент, когда нужно остановиться. В стремлении понять высокое, оче-
видно, должна быть разумная граница, которую преступать не следует. Иначе мы 
потеря-
ем в жизни какие-то очень важные ориентиры, обесценим, может быть самые важные
ценности, утратим то, чем стоит дорожить больше всего на свете. Но до этой 
границы
права и возможности интеллекта неоспоримы. Итак, когда мы произносим слова «лю-
бовь», «гармония», «счастье», то всем понятно хотя бы в