м году захват 
Польши! 25 марта 1939 года фюрер сообщил о своём решении главнокомандующему 
сухопутными войсками Вальтеру фон Браухичу и попросил подготовить все 
необходимые штабные документы. Фон Браухич не стал возражать против планов 
Гитлера: он прекрасно помнил, как поступили с выразившими несогласие военным 
министром фельдмаршалом фон Бломбергом и командующим сухопутными силами 
генерал-полковником бароном фон Фричем. Лавры мученика или рубище изгоя фон 
Браухича не прельщали.
3 апреля 1939 года была издана директива о готовности вермахта к нападению на 
Польшу к 1 сентября 1939 года. Эта директива получила кодовое название «Вайс» — 
«Белый план». Командованиям родов войск предписывалось представить свои 
разработки и предложения к праздничному дню 1 мая: в Третьем рейхе «первомай» 
справляли как праздник свободного национального труда. Фон Браухич, показывая 
служебное рвение и полное разделение идей Гитлера, представил все необходимые 
документы ещё 27 апреля. 23 мая состоялось секретное совещание генералитета, на 
котором Гитлер подтвердил высказанные им ранее намерения о захвате Польши и 
отданные вермахту, военно-морскому флоту и люфтваффе распоряжения. К 15 июня 
стараниями Генерального штаба была утверждена директива о стратегическом 
развёртывании сухопутных войск.
Вскоре Гитлер пригласил командующего авиацией Германа Геринга и задал ему 
неожиданный вопрос:
— Могут ли немецкие лётчики сбить над территорией Германии польский самолёт?
— Технически это очень сложно, — сразу поняв фюрера, ответил Геринг. — И 
довольно ненадёжно.
Спустя некоторое время состоялась встреча Гитлера с рейхсфюрером СС Генрихом 
Гиммлером.
— Мне нужен веский повод, — без обиняков, заявил фюрер. — Но Геринг не может 
его дать! Технически, в авиации, это действительно сложно. Сумеют ли разрешить 
эту задачу люди из Главного управления имперской безопасности?
— Да, конечно, — не раздумывая, заверил Гиммлер.
На самом деле ему нашлось о чём серьёзно задуматься. Предстояло тщательно 
продумать и спланировать операцию, в которой его подчинённые не имели права 
оступиться и сфальшивить. Буквально всё — время, самое подходящее место, 
сценарий действий, расписанный чуть ли не по секундам, роль каждого исполнителя 
надо выверить и отрепетировать. А потом сыграть пьесу без единой ошибки, как по 
нотам! И, главное, соблюсти строжайшую секретность. Вполне логично, что 
курировать эту операцию рейхсфюрер поручил лично начальнику СД Рейнхарду 
Гейдриху.
— Я в самом скором времени хочу услышать от вас конкретные предложения, — 
многозначительно сказал ему Гиммлер. — И не забудьте, нам понадобятся 
неопровержимые и веские материальные доказательства.
Теперь настал черёд серьёзно призадуматься Гейдриху. Впрочем, он обладал 
поистине дьявольской хитростью и изворотливым умом, а полученное им хорошее 
образование и широкие познания, в том числе в области истории и мировой 
культуры, делали руководителя СД только ещё более опасным противником для 
намеченных рейхсфюрером жертв.
Гейдрих затребовал крупномасштабные карты граничащих с Польшей районов Германии 
и подробнейшую справку обо всех расположенных там населённых пунктах. 
Одновременно он провёл консультации с начальником гестапо Генрихом Мюллером — 
потомком баварских крестьян, бывшим опытным криминальным полицейским. Мюллер 
считался большим мастером разного рода грязных провокаций, привык не стесняться 
в средствах. По его мнению, девиз иезуитов «Цель оправдывает средства» являлся 
очень верным.
В середине июля 1939 года Гейдрих доложил рейхсфюреру, что определено место 
проведения операции:
— Это небольшой немецкий городок Глейвиц в Верхней Силезии, неподалёку от 
польской границы.
— Там есть подходящий объект? — разглядывая крупномасштабную карту, глухо 
спросил рейхсфюрер.
— Радиостанция.
— Да? Любопытно, — заинтересовался Гиммлер.
— Мы организуем инсценировку нападения на неё польскими спецслужбами и 
передадим по радио провокационное сообщение антинемецкого характера с призывами 
к открытым военным действиям против Германии. После там останутся 
неопровержимые и веские материальные доказательства, которые мы сможем 
предъявить представителям прессы, даже международной. Человеческие «консервы» 
для акции обеспечит Мюллер.
— Нужен надёжный исполнитель, — Гиммлер снял пенсне и устало полуприкрыл глаза.
 — Учтите, после акции он становится одним из держателей государственной тайны!
— Такой исполнитель есть: штурмбаннфюрер Альфред Науйокс.
— Действуйте, — согласился рейхсфюрер.
Известный на Западе историк и исследователь Третьего рейха американский 
журналист Уильям Ширер называл штурмбаннфюрера Науйокса «интеллектуальным 
бандитом» с весьма характерной биографией. Альфред Хельмут Науйокс родился в 
1911 году в Киле — одном из крупнейших городов-портов Германии. Сведения о его 
жизни довольно скупы. Он учился в Кильском университете, где изучал 
машиностроение, и был неплохим боксёром-любителем. В национал-социалистическое 
движение Хельмута вовлёк не кто иной, как сам будущий глава СД Рейнхард Гейдрих,
 с которым Науйокс познакомился ещё в молодые годы.
В 1931 году Науйокс вступил в ряды СС, а когда Гейдрих полностью сформировал 
зловещую службу СД, его давний знакомый в 1934 году стал одним из её первых 
секретных агентов — хорошо зная Науйокса лично, Гейдрих доверял ему очень 
многое. Перед нападением Германии на Польшу, штурмбаннфюрер Науйокс возглавлял 
одно из суперсекретных подразделений в секции III «внешней СД», официально 
именовавшейся «Службой внешней информации». Его подразделение занималось 
изготовлением разного рода фальшивок: паспортов, денег, удостоверений личности 
всевозможных организаций разных стран, где работали агенты Главного управления 
имперской безопасности.
10 августа 1939 года штурмбаннфюрера Хельмута Науйокса пригласили к