ляется учеником лауреата Нобелевской премии,
 знаменитого русского биолога Ильи Мечникова, у которого узнал все секреты 
успешной борьбы с любыми инфекционными заболеваниями. На резонные возражения 
скептиков, что Мечников умер в 1916 году и в тот период в Европе полыхала 
Первая мировая война, Теодор, не моргнув глазом, отвечал:
— Мне тогда уже было двадцать шесть и я имел диплом медицинского факультета 
университета, — парировал он. — Не хотите лечиться у меня, ищите другого 
специалиста.
Действуя упорно и методично, начав с мелких актрис и актёров, малоизвестных 
художников и режиссёров, Морелль уверил всех в своей легенде и достаточно 
быстро стал пользоваться популярностью среди широкоизвестных представителей 
столичной богемы, не отличавшихся высокой моралью и строгостью нравов. Вскоре 
он заработал репутацию прекрасного и безотказного специалиста.
Личный фотограф Гитлера также был вхож в круги знаменитой богемной публики, 
искавшей его благорасположения: быть сфотографированным личным фотографом 
фюрера означало гарантированный успех. Ни одно издание не откажется взять 
работу Гофмана и опубликует её быстро и очень эффектно. Неизвестно, какого рода 
недуг привёл почти пятидесятилетнего Генриха Гофмана, тогда уже ставшего весьма 
состоятельным человеком, к врачу Теодору Мореллю, специализировавшемуся на 
кожных и венерических заболеваниях. Но медик распутной богемы вылечил личного 
фотографа Гитлера.
В меру полный, с добродушно-улыбчивым лицом, чуть лысоватый, — от этого лоб 
казался высоким, — в солидных роговых очках, обходительный и услужливый Морелль,
 умевший ловко потакать пациентам и здорово напускать им туману в глаза, просто 
очаровал Гофмана. И ещё быстрое выздоровление! И фотограф стал уговаривать 
фюрера обследоваться у прекрасного специалиста.
Адольф Гитлер был давно и очень близко знаком с Генрихом Гофманом. В начале 
1920-х годов начинающий политик Гитлер не раз отдыхал в доме фотографа после 
бурных выступлений на политических митингах и именно Гофман первым увидел в нём 
будущего вождя и повсюду ходил с камерой за Адольфом, снимая его совершенно 
бесплатно. Опять же, Генрих Гофман познакомил фюрера с Евой Браун. Вскоре Ева 
стала любовницей Адольфа Гитлера.
Канцлер согласился и, уступая настойчивым просьбам Гофмана, позволил 
представить ему доктора Морелля и прошёл у него обследование. В результате 
Теодор сообщил диагноз:
— У фюрера полное истощение кишечного тракта, вызванное нервным переутомлением.
Сейчас это назвали бы проявлением дисбактериоза, что действительно в ряде 
случаев вызывается перенапряжением нервной системы. У хитрого Морелля нашлись 
ампулы с содержащим кишечные бактерии мультифлором — по его заверениям, этот 
препарат был изготовлен из выращенного в Болгарии на склонах Балкан скота. 
Кроме того, он прописал Гитлеру годичный курс лечения витаминами, гормонами, а 
также инъекциями фосфора и декстрозы.
Лейб-медик и генерал СС доктор Карл Брандт высказал серьёзные сомнения в 
правильности диагноза Морелля и назначенного им курса лечения, но на это Гитлер 
возразил:
— Я доверяю Мореллю и последую всем его рекомендациям.
Видимо, поднаторевший в общении с капризной и непоследовательной богемой Теодор 
сумел очаровать фюрера. Не исключено, что бывший корабельный врач оказался 
неплохим психотерапевтом, но тогда этого термина ещё не знали, однако 
психотерапевтическое воздействие на пациентов применяли.
В том же 1935 году фюрер неожиданно назначил Теодора Морелля своим личным 
лечащим врачом. Именно в этот момент у канцлера случилась досаждавшая ему сыпь 
на теле, и удачливый Морелль быстро и эффектно вылечил Гитлера.
— Морелль спас мне жизнь, — заявил фюрер.
Врач стал неприкосновенной фигурой, и любая критика в его адрес запрещалась 
лично Адольфом Гитлером. Канцлер настоятельно рекомендовал всем приближённым 
обращаться только к Мореллю и расхваливал его способности. Между тем Морелль в 
любом случае недомогания предписывал фюреру инъекции и сам их делал. Это дало 
повод люто ненавидевшему лейб-медика рейхсмаршалу авиации Герману Герингу 
язвительно называть его «имперский укольщик». Ева Браун старательно избегала 
Морелля и не обращалась к нему за помощью, несмотря на уговоры всесильного 
любовника. «Верный Генрих» — рейхсфюрер СС Гиммлер, — исподтишка присматривался 
к доктору, но, опасаясь гнева Гитлера, явно своего интереса не проявлял.
Тем временем, оказавшись среди заправил Третьего рейха, склонный к авантюрам 
Морелль запустил в свет новую легенду о себе. Оказывается, он не только ученик 
Ильи Мечникова, но и… первооткрыватель пенициллина! Именно бывшему корабельному 
врачу принадлежала честь открытия этого прекрасного лекарства, но коварные 
британские спецслужбы выкрали все материалы исследования и документы, 
подтверждающие приоритет Морелля.
Кто-то потихоньку зло смеялся над этими нахальными выдумками, другие старались 
просто не обращать на них внимания, а Гитлер их словно не слышал: некоторые 
исследователи полагают, что Морелль воздействовал на фюрера гипнозом.
Осмелев, Морелль стал воплощать в жизнь мечту и не стеснялся в средствах 
достижения заветного богатства: все так делали! Решив обеспечить себе безбедное 
будущее, доктор благоразумно не полез туда, где он ничего не понимал, но, 
пользуясь благосклонностью владык нацистской Германии, построил несколько 
фармацевтических фабрик, на которых стал монопольно производить ряд 
лекарственных препаратов, являвшихся запатентованными им средствами. Зная, как 
страшны в период военных действий инфекционные болезни, — Морелль всё же был 
дипломированным врачом, — Теодор разработал специальные дезинфекционные 
средства от вшей. Они пришлись как нельзя кстати: на пороге уже стояла Вторая 
мировая война.
Известные немецкие дезинфекционные препараты «Лойзетодт» и «Пиретрум» 
производились на