о оно из себя представляет и принципах его 
действия, Гитлер не обмолвился ни словом. Скорцени только почтительно слушал.
— Да, мы ещё покажем всем, на что способны! — фюрер вцепился в стол и сверкнул 
глазами. — Мир считает, что с Германией покончено? Уже пора назначить время и 
место похорон? Нет, мы всё преодолеем и тогда посмотрим, кто кого похоронит 
первым!
Гитлер неожиданно вышел из-за стола, взял Скорцени под руку и подвёл к одной из 
висевших на стене карт.
— Видите? — фюрер растопыренными пальцами ткнул в густо заштрихованное 
разноцветными стрелами пространство на карте. — Здесь будут осуществлены 
военные акции, которые историки потом назовут «наступление в Арденнах»! Мы 
нанесём молниеносный удар через Арденнский лес и безжалостно рассечём вражеские 
армии. Вам необходимо нанести удар, который отвлечёт внимание противника от 
подготавливаемого нами наступления! Этот удар — уничтожение верховного 
главнокомандующего войсками англо-американских союзников! Операция получает 
кодовое наименование «Грейф» — «Захват»!
Как вспоминал позднее Отто Скорцени, новое задание фюрера не вызвало у него 
энтузиазма. Но он благоразумно промолчал, предпочитая не высказывать никаких 
сомнений в успехе. Фюрер говорил, что подготовка и проведение акции должны 
осуществляться в условиях строгой секретности. Очень скоро оберштурмбаннфюрер 
понял, что приказ фюрера о соблюдении секретности выполняется неукоснительно: 
об операции под кодовым наименованием «Грейф» знали только в личном штабе 
Гитлера и ещё два генерала, руководившие войсками на арденнском направлении. 
Причём один из них — генерал-фельдмаршал Герд фон Рунштедт относился к затее с 
покушением на Айка Эйзенхауэра с полным презрением и пренебрежением. Он даже 
открыто заявил Скорцени:
— Ваша затея глупа до идиотизма!
Опытный генерал-фельдмаршал вообще отказал обескураженному таким отношением 
Скорцени в приёме для обсуждения планов Гитлера. Решив, что сейчас не время 
затевать свару и бежать жаловаться на Рунштедта, главный диверсант рейха 
немедленно кинулся к фельдмаршалу Кейтелю — тот должен помочь. Здесь надежды 
Скорцени полностью оправдались. Кейтель выслушал эсэсовца и благосклонно 
кивнул:
— Я распоряжусь, чтобы вам оказали необходимое содействие.
Вскоре он направил командирам корпусов и дивизий директиву:
«Для выполнения специального задания требуются солдаты и офицеры, бегло 
говорящие по-английски. Кандидатов, добровольно изъявивших желание участвовать 
в выполнении задания, откомандировать в распоряжение подразделения 
подполковника Отто Скорцени. Его штаб находится во Фридентале, куда и надлежит 
обращаться. Кейтель».
Скорцени был в неописуемом ужасе — с прямотой солдафона генерал-фельдмаршал 
фактически выдавал противнику, который вполне мог перехватить текст директивы, 
планы по подготовке и проведению секретной специальной 
диверсионно-террористической операции. И ещё, вдобавок, указывал место 
дислокации штаба, располагавшегося в замке Фриденталь, где находилась секретная 
школа «Группы по выполнению особых заданий». Там, неподалёку от Берлина и 
концлагеря Заксенхаузен, готовили диверсантов по разработанной лично Скорцени 
программе.
Не зная, на что решиться — как назло со всех сторон разом обрушились неудачи и 
неприятности, — Скорцени, в конце концов, решился послать лично Гитлеру 
шифротелеграмму, в которой излагал все сложившиеся обстоятельства и просил 
фюрера отменить приказ о проведении секретной операции «Грейф», так как теперь 
совершенно невозможно рассчитывать на её успех.
В ожидании ответа он получил срочный вызов к генерал-лейтенанту войск СС, 
офицеру связи между рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером и Гитлером, бывшему 
командиру первой кавалерийской бригады СС Герману Фегелейну. Неграмотный конюх, 
а затем известный жокей, он высоко поднялся благодаря случаю, который свёл его 
с любителем лошадей и старым другом Гитлера неким Вебером. Позднее ловкий 
Фегелейн существенно упрочил своё положение среди «верхушки» Третьего рейха, 
женившись на Грете, — родной сестре Евы Браун.
Фегелейн сердито заявил Скорцени, что он вынужден задержать отправленную фюреру 
телеграмму. Обрушив на главного диверсанта потоки грязной брани, генерал 
сказал:
— Гитлер никогда не увидит вашего послания! Оно оскорбительно для одного из 
фельдмаршалов рейха и бросает тень на Генеральный штаб. Выполняйте полученный 
приказ!
Скорцени понял, что он превратился в заложника обстоятельств. Однако никаких 
путей отступления у него не оставалось. Тем более в замок Фриденталь уже начали 
один за другим прибывать добровольцы. Их разбили на группы и начали усиленно 
ставить американское произношение. Кроме того, добровольцев учили жевать 
резинку, постоянно держать руки в карманах и не вытягиваться при встрече со 
старшими по званию: для истинно немецких солдат, приученных к жёсткой 
дисциплине, это оказалось трудно. За довольно короткий период времени под 
руководством Скорцени удалось подготовить более двух тысяч добровольцев, 
получивших основные навыки диверсионной работы.
Затем сформированные группы скрытно перебросили в специальный тренировочный 
лагерь под Нюрнбергом. Там, в ускоренном темпе, продолжили диверсионную 
подготовку и вновь пересортировали людей. Вне зависимости от званий в немецкой 
армии Скорцени назначал командирами групп тех, кто лучше других владел 
английским языком. Кроме того, из всей состоявшей в его подчинении спешно 
собранной и сформированной диверсионной бригады главный террорист выделил 
специальную ударную команду из пяти групп.
Учитывая возможность того, что противник перехватил директиву Кейтеля и 
расшифровал её, Скорцени разработал хитрый план, согласно которому специально 
подготовленная группа диверс