йной страна откровенно голодала, повсюду просили подаяния 
инвалиды-фронтовики, махровым цветом расцвела преступность и найти даже 
неквалифицированную работу в Берлине стало практически невозможным делом.
Однако молодой Хорст Вессель не отличался слишком строгими пуританскими 
провинциальными нравами и через некоторое время ловко пристроился в сутенёры к 
одной столичной проститутке — это точно зафиксировано в нескольких полицейских 
протоколах.
Именно в те годы, вращаясь в весьма сомнительных кругах, он случайно 
познакомился с бывшим офицером Генрихом Гиммлером, тоже не брезговавшим 
подрабатывать сутенёрством у разбитной проститутки Фриды Вагнер, в жилах 
которой текла немалая доля еврейской крови.
Генрих был старше Весселя на семь лет. Он успел закончить офицерское училище, 
но не попал на фронт, поскольку война к тому времени уже закончилась. Тогда 
Гиммлер вступил в одно из многочисленных подразделений «Добровольческого 
корпуса» и поступил учиться на сельскохозяйственный факультет Технического 
института в Мюнхене, где сблизился с националистически настроенными ветеранами 
Первой мировой, а впоследствии примкнул к «Пивному путчу», организованному в 
Мюнхене Адольфом Гитлером.
Нужно сказать, что дружба Весселя и Гиммлера продолжалась не слишком долго: 
Генрих просто исчез. Упорно говорили, что он прикончил свою «дойную корову» 
Фриду Вагнер и скрылся. Но Вессель не грустил о пропавшем приятеле.
Денег отчаянно не хватало, и семнадцатилетний Хорст безоглядно пустился в 
рискованные финансовые авантюры, не брезгуя откровенным мошенничеством. Раз или 
два ему всё довольно легко сходило с рук, но потом капризная Фортуна 
отвернулась, и Вессель прямиком угодил в руки криминальной полиции.
Комиссар берлинской полиции Курт Шиссельман в своём официальном рапорте с 
обстоятельностью опытного сыщика указал, что задержанный Хорст Людвиг Вессель 
проживает на Максимилианштрассе и добывает средства к существованию 
сутенёрством. Следствие длилось недолго: все улики оказались налицо, и полиция 
передала дело в суд.
4 сентября 1924 года берлинский суд осудил Весселя на два года тюремного 
заключения за мошенничество. Хорст выслушал приговор суда достаточно равнодушно,
 — по крайней мере, в тюрьме ему гарантирована ежедневная похлёбка. Кстати, 
уголовники всех стран и народов недаром в своём жаргоне называют тюрьмы 
«школами» и «училищами». Аналогично профессиональные революционеры часто 
называли места заключения «университетами». Вессель никогда не был 
революционером: он стал самым типичным деклассированным элементом и уголовным 
преступником, а в «училище» свёл близкие знакомства со многими представителями 
берлинского криминального мира.
Два года пролетели довольно быстро, и, выйдя за ворота тюрьмы, Хорст обнаружил, 
что на воле мало что изменилось: добывать деньги и пропитание оказалось всё так 
же трудно. Пока он отдыхал на нарах, его проститутку успел подобрать другой 
сутенёр. Теперь вернуть «кормилицу» можно только силой и через кровь — кто же 
добровольно расстанется с источником дохода? В криминальном мире свои права 
нужно доказывать только кулаком.
И тут случай привёл Весселя на митинг Национал-социалистической рабочей партии. 
Послушав выступления ораторов, Хорст решил, что ему стоит попробовать заняться 
политической деятельностью — лозунги новой партии нашли у него в душе самый 
живой отклик. К тому же он вспомнил давнего знакомого, бывшего офицера и 
сутенёра Генриха Гиммлера, не раз толковавшего ему о великой будущности 
германского национал-социализма. Как оказалось, Генрих теперь стал в новой 
партии какой-то важной фигурой, и ссылка на знакомство с ним помогла Весселю 
быстро вступить в ряды национал-социалистов. Но членство в партии ещё не 
гарантировало сытой жизни.
Как раз в этот период национал-социалисты вполне откровенно искали тесных 
контактов с криминальным миром Германии, надеясь навербовать среди уголовников 
решительных людей, готовых на всё и способных не останавливаться даже перед 
убийством. Нацистской партии, как и любой партии, рвущейся к власти, буквально 
позарез требовался свой боевой вооружённый отряд.
Обстановка в стране являлась крайне сложной и весьма противоречивой, активная 
политическая борьба проходила не в залах с транспарантами, а в грязных притонах,
 шумных пивных и на улицах, где оппоненты нацистов — немецкие коммунисты и 
социал-демократы, отнюдь не брезговали «кулачными» методами убеждения и часто 
случались кровавые столкновения. Тот, кто одержит в них решительную победу, 
овладеет улицей, а за улицей уже маячил призрак всей разорённой, погрязшей в 
жуткой нищете Германии, всегда готовой пойти за тем, кто даст улице хлеб, 
одежду и работу. Гитлер твёрдо обещал всё это обязательно дать. Но то же самое 
обещал дать людям и выходец из Гамбурга, бывший портовый рабочий Эрнст Тельман.
— Партайгеноссе, — обратился к Весселю ставший в 1926 году гауляйтером НСДАП в 
Берлине — Бранденбурге колченогий Пауль Йозеф Геббельс. — Нам непременно нужно 
завоевать полное господство в тех кварталах столицы, которые существующие ныне 
власти считают весьма сомнительными. Там живут люди, близкие 
национал-социалистам по духу и убеждениям. И мы не можем позволить коммунистам 
присвоить их голоса на выборах!
Знакомство с Генрихом Гиммлером опять сыграло свою решающую роль, и Хорста 
Весселя зачислили в охранные отряд