ндитом-контрреволюционером…


БОЕВОЙ ОФИЦЕР
Николай Александрович Григорьев родился на Украине в 1878 году. Родители его 
были не кулаками, как утверждала большевистская пропаганда, а чиновниками 
средней руки. Учился юный Коля не в гимназии, а в реальном училище, поскольку 
испытывал тягу к точным и естественным наукам. По окончании училища он легко 
поступил в Технологический институт, однако курса обучения не закончил, бросил 
учёбу и поступил на службу в одно из государственных ведомств. Затем в другое, 
третье… Григорьев явно чего-то настойчиво искал, но никак не мог найти дела по 
душе.
Когда грянула Первая мировая война, Григорьева словно спрыснули живой водой: 
Николай Александрович немедленно поступил на ускоренные курсы прапорщиков — это 
оказалось как раз то, чего ему не хватало с его авантюрным складом характера. 
Вскоре новоиспечённый прапорщик оказался на фронте. Григорьев воевал лихо, с 
упоением, смекалкой и недюжинной выдумкой, вкладывая всего себя в непростое и 
смертельно опасное дело войны. Он командовал взводом в пехотном полку, затем 
стал командиром полуроты и много раз получал награды за храбрость. Его мужество 
и бережное, уважительное отношение к солдатам снискали офицеру Григорьеву 
искреннюю любовь нижних чинов — он стал их кумиром! Он сам, лично, водил их в 
штыковые атаки и заботился о раненых, у него в полуроте было меньше всех потерь.
 Уважали Николая Александровича не только солдаты, ной офицеры полка — как 
грамотного и храброго, иногда до безрассудства — командира. В иных условиях 
Григорьев мог бы повторить путь если не Наполеона Бонапарта, то какого-либо из 
его прославленных маршалов. Он уже вступил на этот путь, надев офицерские 
погоны.
Февральская революция застала Григорьева в чине штабс-капитана и должности 
командира роты пехотного полка. Не слишком задумываясь о политике, зато 
испытывая неприязнь к противнику, Григорьев присягнул Временному правительству 
и, не обращая внимание на «возню в столицах», по-прежнему продолжал храбро 
воевать. Но вскоре произошла Октябрьская революция, которую штабс-капитан 
Григорьев встретил в окопах. Большевики старательно и терпеливо разваливали 
армию, которая вполне могла повернуть штыки против них. Началось массовое 
дезертирство, провоцировались расправы над офицерами, неожиданно оголялись 
большие участки фронта. Дело явно шло к братоубийственной гражданской войне. 
Николай Александрович достаточно быстро разобрался в сложившейся политической 
обстановке и счёл себя свободным от данной им присяги — большевикам он не 
присягал, а императора и Временного правительства более не существовало. Стоило 
подумать о себе.
Григорьев уехал домой, а вскоре Украину и Крым оккупировали немцы. Этого 
Николай Александрович, прошедший германский и австрийские фронты, вынести не 
смог, он присягнул Центральной Украинской раде и добровольно вступил в армию 
гетмана Скоропадского. Проявить себя Григорьеву не пришлось — военный министр 
Украины генерал Рогоза издал приказ об увольнении из армии всех офицеров 
военного времени. Им предоставлялось полное право доучиться в юнкерских 
училищах. Потом, при желании, они могли вновь поступить на службу. Все 
выслуженные кровью чины, должности и боевые награды одним махом оказались 
перечёркнутыми вместе с немалым боевым опытом, полученным офицерами на фронтах.
Обиженных офицеров начал привлекать в свои части основной противник 
Скоропадского — Симон Петлюра.
— Мы очень ценим ваш боевой опыт, панове, — льстиво говорил он. — Герои! Народ 
пойдёт за вами!
Петлюра оказался прав: от Скоропадского ушли самые талантливые и знаменитые 
герои Гражданской войны на Украине — Григорьев, Струк, Соколовский, Зелёный, 
Петренко. Это действительно герои, поскольку в народной войне герои были по обе 
стороны баррикад. Но потом большевики заставили всех забыть их имена, более 
известные, чем раздутая слава Будённого, Ворошилова и иже с ними. Но времена 
меняются, и забытые имена возвращаются на законно принадлежащее им место!
НАРОДНЫЙ КОМАНДАРМ
Григорьев раздумывал недолго — как офицер, он считал себя свободным от присяги 
кому бы то ни было, а как человек с развитой авантюрной жилкой, к тому же 
имеющий большой боевой опыт, он жаждал реализовать его в деле освобождения 
родины от интервентов. Григорьева можно называть патриотом в полном смысле 
этого слова. Очень быстро Николай Александрович создал свой отряд для борьбы с 
интервентами и частями гетмана — костяк воинского формирования составили 
опытные офицеры военного времени, вернувшиеся домой солдаты и матросы-дезертиры 
Черноморского флота. К ним примкнула масса крестьян из Черниговской, Полтавской 
и Киевской губерний. Обладавший организаторским талантом Григорьев, с помощью 
примкнувших к нему офицеров, превратил эту аморфную массу в настоящее воинское 
соединение, обладавшее удивительной боеспособностью и свято верившее командиру.
Григорьев начал с внезапных налётов на карательные отряды немцев, захвата 
поездов и железнодорожных станций, перерезал коммуникации противника и лишал 
его снабжения. Он громил вражеские гарнизоны и команды. Быстро раскрылись 
недюжинные стратегические и тактические таланты бывшего штабс-капитана. Он в 
мгновение ока превратил свои пёстрые разрозненные отряды в регулярную армию — 
самую сильную на Юге России. И сразу стал одной из самых значительных военных и 
политических сил: Григорьев имел в своей армии двадцать тысяч штыков, более 
пятидесяти орудий, семьсот пулемётов и шесть бронепоездов. Противостоять 
Николаю Александровичу не могли ни белые офицеры-добровольцы, ни слабая Красная 
армия! Перед ним открывалс