копившихся в Крыму беженцев. Основная ставка 
делалась на стойкость, мужество и военную выучку офицерских полков и укрепления 
Перекопского перешейка. Скорее всего, именно для того, чтобы выиграть время, 
генерал и предпринял отчаянную попытку контрнаступления под Каховкой — человек 
чести, он не мог обмануть ожидания доверившихся ему людей.
— Армия должна оставить Крым в полном боевом порядке, — сказал Пётр Врангель. — 
Гражданское население также должно получить возможность покинуть пределы России.

— Ваше превосходительство! Это потребует множество плавсредств, то есть 
кораблей. И, самое главное, нужно время.
— Крым должны беспрепятственно покинуть все, кто пожелает! — отрезал Врангель.
 — И не забудьте о детях!
О детях не забыли: из Крыма вывезли всех воспитанников нескольких сухопутных 
кадетских корпусов и морского корпуса. Вопреки утверждениям большевистской 
пропаганды, кадеты никогда не принимали участия в боевых действиях, а при 
попытках «сбежать на фронт» им грозило суровое наказание. Командующий и 
генералы Добровольческой армии считали, что для молодёжи главное — получение 
знаний и хорошее образование.
— Большевики разбрасывают с аэропланов листовки. Они опубликовали призыв к 
солдатам и офицерам нашей армии остаться в России, обещая им амнистию, — 
доложили Врангелю.
— Кто желает, может остаться, — глухо ответил генерал. И распорядился: — 
Никаких препятствий этому не чинить!
Позднее военные академии многих стран мира изучали опыт генерала Врангеля по 
эвакуации из Крыма более чем ста тысяч людей: всё было чётко организовано, и 
над кораблями готовой к отплытию эскадры гордо реял Андреевский флаг. На суда 
грузились спешно, но без паники. Кроме военных, уходили дети, старики, женщины 
и цвет нации: известные писатели и художники, журналисты и врачи, инженеры и 
учёные — все те, кого потом в Советской России назовут одним словом: 
белоэмигранты. Каждому из них нашлось место на корабле, кроме тех, кто сам 
пожелал остаться.
Судьба последних оказалась трагичной, и тайна крымской трагедии сохранялась 
десятки лет. Практически всех до одного из оставшихся офицеров отвели в степные 
балки и там расстреляли из пулемётов. Руководили этой «акцией» 
коммунист-интернационалист из Венгрии Бела Кун и большевичка Розалия Землячка. 
Об уничтожении офицеров и солдат Добровольческой армии, поверивших обещаниям 
большевиков дать амнистию, прекрасно знал и командовавший фронтом Михаил Фрунзе.

Флот генерала Врангеля, принявший на борт остатки Добрармии и гражданских 
беженцев, уходил из России в никуда. Курс взяли на Константинополь, где и 
осталась большая часть кораблей, а тридцать три военных корабля по приказу 
командующего ушли из Константинополя в Бизерту — небольшой порт на побережье 
Туниса, являвшегося в то время французской колонией. Фактически там оказались 
уцелевшие после страшных лет революций и Гражданской войны осколки славного 
громкими победами Черноморского флота. Русские моряки, несмотря на то что 
французы относились к этому крайне неодобрительно, принципиально не спускали 
Андреевский флаг. В Югославии действовали сухопутные кадетские корпуса, а в 
Бизерте вновь открылся и успешно работал полностью эвакуированный из 
Севастополя морской кадетский корпус. За пять лет, в течение которых русская 
эскадра находилась в Тунисе, корпус прекрасно подготовил и выпустил более 
трёхсот кадетов и гардемаринов.
Пушки врангелевских кораблей представляли собой грозную опасность — огневой 
мощью и способностью судов нести на борту десант. Поэтому Иностранный отдел ВЧК 
по личному указанию Дзержинского постоянно направлял в Бизерту своих резидентов 
и усиленно вербовал там осведомителей. Любое перемещение боевых кораблей — даже 
когда они просто поднимали пары в котлах! — немедленно становилось известным в 
Москве на Лубянке. Большевики откровенно боялись Врангеля — генерала с 
оставшимися у него двумя десятками тысяч проверенных бойцов и несколькими 
десятками кораблей.
«ВСЕМ РАЗОЙТИСЬ!»
ВЧК по поручению советского правительства предпринимала все возможные меры для 
ликвидации этой угрозы большевистскому режиму. Постоянно проводилась работа 
через агентуру ВЧК-ГПУ по склонению бывших офицеров и нижних чинов флота к 
возвращению на родину. Многие поверили посулам провокаторов и вернулись, не 
зная о судьбе тех, кто остался в Крыму. Легковерным была уготована на родной 
земле горькая чаша — всех их расстреливали!
Из Бизерты уезжали во Францию, Югославию, Чехословакию, где в то время 
прекрасно относились к русским эмигрантам, а в Праге даже обучали их в 
университетах практически бесплатно, помогая молодым эмигрантам получить 
хорошее образование. Из стен этого университета вышло немало отличных врачей, 
инженеров и учёных. Уезжали и в Соединённые Штаты, и в Латинскую Америку. 
Судьбы всех этих людей складывались по-разному, но каждый не раз признавался: 
его никогда не покидало чувство тоски по Родине.
Постепенно боевые корабли стали превращаться в семейные общежития. Часть 
экипажа списалась на берег, но куда деваться остальным: они жили в каютах и 
к