стрии и 
Германии. Его доклады на научных съездах, симпозиумах и конференциях в 
Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Льеже неизменно вызывали большой интерес.
К сожалению, документов сохранилось мало и архивные данные о Пильчикове весьма 
скудны, однако с уверенностью можно утверждать: в конце XIX века — не позднее 
середины 90-х годов — он начал активно сотрудничать с Военным министерством 
Российской империи, выполняя секретные работы по оборонной тематике и 
разработке новых образцов специальной военной техники, не имевшей аналогов в 
мире. В этом нет ничего необычного — с военными активно сотрудничали многие 
видные русские учёные, стремившиеся укрепить обороноспособность России. В 
частности, выполнял секретные работы для Военного ведомства Дмитрий Иванович 
Менделеев, ему приходилось выступать и в роли профессионального разведчика. 
Естественно, в научно-технической области.
В Центральном государственном военно-историческом архиве сохранились некоторые 
документы и переписка профессора Пильчикова с военным министром Российской 
империи относительно работ по беспроводной электрической передаче энергии. Нет 
сомнений, что Пильчиков давно обратил на себя внимание зарубежных спецслужб, в 
первую очередь Австро-Венгрии и Германии, активно наращивавших военную мощь. Не 
отказалась бы поживиться результатами новейших научных разработок, имеющих 
большое оборонное значение, и британская разведка, а вместе с ней и 
остававшаяся «себе на уме» французская «Сюртэ женераль». Французы всегда 
беззастенчиво искали корысти в союзе с Россией, навязывая ей невыгодные 
промышленные контракты, а впоследствии требуя русских солдат для защиты 
собственной страны, когда германцы громили французские войска на фронтах Первой 
мировой.
Профессор Пильчиков проводил множество опытов и сделал ряд теоретических 
разработок в закрытой области, он первым в мире выдвинул идею создания 
способного настроиться на определённую волну прибора, надёжно защищённого от 
атмосферных и других помех. Вкупе с работами Попова, Маркони, Тесла и других 
учёных это открывало широкие перспективы. Архивные данные свидетельствуют, что 
профессор не только теоретизировал и писал письма министрам — он создал 
действующие модели различных приборов и успешно испытал их.
Весной 1898 года, используя изобретённые им приборы, профессор Пильчиков 
продемонстрировал, как на значительном расстоянии можно взорвать мину в 
искусственном бассейне, где затонула модель боевого корабля. При помощи 
изобретённых им приборов профессор на значительном расстоянии от объекта 
производил выстрелы из небольшой пушки, приводил в движение железнодорожный 
семафор и зажигал огни маяка. Военное ведомство выделило пять тысяч рублей на 
опыты и предоставило учёному небольшое судно для испытаний. В 1903–1904 годах 
профессор Пильчиков активно экспериментировал и даже получил личную 
благодарность командующего Тихоокеанским флотом — это произошло в разгар 
Русско-японской войны. За что командующий поблагодарил профессора, осталось 
тайной.
ЗАГАДОЧНАЯ ГИБЕЛЬ
Успешная научно-практическая деятельность и секретные работы на русское Военное 
министерство продолжались до весны 1908 года. Из архивных документов и 
материалов полицейского расследования известно, что 3 мая 1908 года некий 
неустановленный мужчина позвонил известному врачу И. Я. Платонову, который 
являлся хозяином дорогого частного лечебного заведения.
— Найдётся ли в вашей клинике отдельная удобная палата для известного учёного 
профессора Пильчикова?
— Мы всё устроим лучшим образом, — заверил Платонов. — У нас профессор найдёт 
прекрасный санаторный режим. Когда он намерен начать лечение?
— Завтра, — и неизвестный мужчина повесил трубку.
Странно, но доктор Платонов не поинтересовался и не узнал, кто с ним говорил. 
Возможно, звонил сам профессор? Не исключено, что «телефонировал», как тогда 
говорили, кто-то другой, но кто именно? Кто проявил удивительную 
заинтересованность в судьбе и здоровье известного учёного, активно 
занимавшегося военными проблемами?
4 мая в больницу господина Платонова приехал профессор Пильчиков: лысоватый, в 
пенсне, с ухоженной бородкой и усами, в строгом костюме. Ошибки быть не могло: 
его хорошо знали в Харькове. В руках Николай Дмитриевич держал небольшой 
чемодан. Что в нём находилось, он никому не показывал.
— Мы рады принять вас, — радушно встретил профессора врач. — Всё готово: я 
распорядился отвести вам отдельную палату, чтобы никто не беспокоил. Пойдёмте, 
это на втором этаже.
Два дня — 4 и 5 мая — прошли спокойно. Но 6 мая, около семи часов утра, 
обслуживающий персонал больницы услышал необычный звук — раздавшийся на втором 
этаже револьверный выстрел! Звук донёсся из палаты, которую занимал известный 
профессор Пильчиков. Врачи и санитары немедленно кинулись на второй этаж, но 
дверь палаты профессора оказалась заперта изнутри.
— Несите инструменты, живо! — распорядился дежурный врач.
Быстро принесли лом и топор, взломали замок. Дверь распахнулась, и столпившиеся 
в коридоре увидели лежащего на кровати профессора: его руки были сложены на 
груди, а на рубашке, там где сердце, медленно расплывалось кровавое пятно. На 
тумбочке рядом с кроватью лежал небольшой револьвер — работники больницы 
показали, что раньше оружия у Пильчикова никто не видел. Окно было прикрыто, но 
не слишком плотно.
Происшествие расследовала сыскная полиция. Дактилоскопия в то время была 
развита ещё очень слабо, и отпечатки пальцев с револьвера не снимали. Осталось 
загадкой, как мог профессор выстрелить себе в сердце, потом положить оружие на 
прикроватный столик и спокойно скрестить руки на груди? Возможно, это было 
убийство? Для хорошо подготовленного человека ничего