ю манеру Аркаро некий чрезвычайный военный 
совет, состоявшийся в «Арлингтон-парке». Перед самым финишем, оказавшись возле 
ограждения, Аркаро умело, но незаметно для судей выставил вбок ногу, помешав 
сопернику финишировать. Когда судьи спросили его, мешал ли он ехать своему 
конкуренту, Аркаро ответил: «Нет, раз вы это заметили». После чего его 
отправили с дорожки до конца соревнований.
 В другой раз, в «Акведуке», горячий Аркаро, не сомневавшийся в том, что 
соперник-жокей попытался помешать ему, решил оттолкнуть его к ограждению и 
выбросить из седла. Когда его призвали, чтобы выслушать объяснения подобного 
поступка, Аркаро, рыча и кривясь, сообщил арбитрам, что жалеет только о том, 
что не сумел выбросить своего мучителя в поле. Подобное высказывание стоило ему 
лицензии жокея на один год.
 Тем не менее при всем этом Аркаро был победителем по природе, желавшим лишь 
того, чего он мог достичь. А достичь он мог многого, о чем свидетельствуют его 
132 победы в 1933 году и продолжение серии на следующий год, привлекшее 
внимание Уоррена Райта, собиравшего тогда свою конюшню на ферме Калумет. Райт 
купил контракт Аркаро, которому после этого пришлось перебраться с одров, 
достойных разве только того, чтобы их впрягали в телегу с молоком, на самых 
лучших чистокровных коней страны. Через два года, невзирая на то что в 
контракте значилось «заключен до смерти», Аркаро вновь переехал, на сей раз из 
Калумет в престижную конюшню Гринтри, принадлежавшую миссис Пейн Уитни. И 
первая большая победа пришла именно в Гринтри. Поскольку конюшня Гринтри не 
участвовала в Кентуккийском Дерби 1938 года, Аркаро предложили выступить на 
Лорине, и предложение это сделал «Простой Бен» Джонс, тренер Лорина. Аркаро 
ухватился за этот шанс и не пожалел об этом. Джонс сообщил Аркаро, что, когда 
это потребуется, Лорин пробежит восьмую часть мили за одиннадцать секунд, но 
выбор момента оставался за Аркаро. Тот придерживал коня, не наказывая его три 
четверти мили. А затем, на миле, дал волю каблукам, подгоняя ногами животное к 
своей первой крупной победе. Получивший в качестве собственной доли 4705 
долларов призовых, Аркаро в тот день достиг вершин своего дела.
 Начиная с этого мгновения Аркаро ездил с огнем, но без ярости своих прежних 
дней, грубость и умение толкаться уступили место интеллекту и чувствительности. 
Преображение было настолько полным, что другой крупный специалист в области 
«конины», Вилли Шумейкер, сказал о нем: «Эдди Аркаро был самым величайшим 
наездником из всех, кого я видел. Он был способен сделать все. Он сидит на коне 
так, что кажется частью животного».
 Тандем, составленный из Аркаро и коня, на котором он сидел, пришел первым к 
финишу в 554 скачках – в том числе одержав рекордные семнадцать побед на 
скачках «Тройной короны» [44] на завоевывавших этот приз конях Вирлэвее и 
Цитате, что сделало его «Королем наездников». Он был если не самым знаменитым 
всадником в истории скачек, то во всяком случае человеком, тень которого 
настолько выросла к концу его блистательной карьеры, что «Спортс Иллюстрэйтед» 
назвал его «самым прославленным из наездников после Пола Ревира [45] ».




 ГЕНРИ АРМСТРОНГ
  (1912—1988) 


 Физически Генри Армстронг представлял собой тощую акулу, бойца, исповедавшего 
теорию генерала Клаузевица, гласящую, что побеждает тот генерал, который сумеет 
навязать свою волю противнику. Армстронг навязывал своим противникам свою волю 
сто сорок пять раз, окутывая их роем ударов, сокрушая и уничтожая.
 Однако этот вечный двигатель мог остаться всего лишь примечанием в истории 
бокса, скорее курьезом в ней, чем ее творцом, если бы в мозговом центре его 
тренерской группы не оказалось Эла Джолсона и если бы величайший год Армстронга 
– 1937-й – не оказался также годом Джо Луиса. До 1934 года Генри Армстронг 
выступал в весе пера, с переменным успехом сражаясь в Лос-Анджелесе и вокруг 
него с противниками, которые останутся столь же неизвестными, как тот солдат, 
что покоится на Национальном кладбище в Арлингтоне. Во время еженедельного 
матча по боксу Голливудского Легиона, перед полной звезд толпой, Армстронг 
отличился сенсационным нокаутом. Двое из присутствовавших звезд, Эл Джолсон и 
жена Руби Кеелера, ощутили симпатию к этому живому урагану и приобрели его 
контракт для своего друга Эдди Мида. Судьба Армстронга разом переменилась к 
лучшему – как и калибр его соперников.
 В 1937 году ставить на Армстронга было надежнее, чем на «Маленькую Мисс 
Маркер» Ширли Темпла. В том году он одержал немыслимое количество побед – 
двадцать семь, и все они, кроме одной, были одержаны нокаутом. Армстронг и его 
менеджер не думали о весе противников и их потенциале. Они соглашались драться 
со всеми, вне зависимости от расы, религии и весовой категории. Армстронг 
боксировал с полулегковесами и легковесами и даже средневесами.
 Но Джо Луис только что выиграл звание чемпиона в тяжелом весе, и, поскольку 
Армстронг никогда не разделял известности Луиса, его мозговой трест выбрал 
такой курс действий, который должен был принести им больше денег. А заодно и 
преобразить историю ринга.
 Армстронг вспоминал о встрече, на которой кроме него самого присутствовали Мид,
 Джолсон и Джордж Рафт, также материально поддерживавший боксера: «Джо Луис 
намеревается отобрать всю популярность, и не только ее, у меня, у всех боксеров,
 потому что все копят деньгу, чтоб