поминал Карелин, – то больше всего в жизни 
хотел бы услышать советский гимн. Мы на нем выросли. А на новых гимнах должно 
вырасти новое поколение».
 Через год после Игр в Барселоне Карелин в пятый раз подряд стал чемпионом мира.
 И только по возвращении команды из Стокгольма в Москву стало известно, что на 
протяжении всего чемпионата он боролся со сломанным в первой же схватке ребром.
 Тот чемпионат в какой-то мере стал историческим для журналистов. Давнему 
карелинскому визави Юханссону, официально заявившему накануне чемпионата о 
своем уходе, впервые удалось размочить сухой счет своих поединков с Карелиным: 
в предпоследней схватке, отчаянно стараясь схватить российского борца за ребра, 
швед отыграл балл, ставший на следующий день причиной появления целого 
фоторепортажа в стокгольмских газетах. «Вот он, этот момент!» Ниже стояло: «А 
вот то, что произошло чуть позже».
 На остальные снимки шведам лучше было не смотреть.
 Когда в Москве Карелина спросили, почему из-за травмы он не снялся с 
соревнований, ответом был непонимающий взгляд: «Сняться? Я же капитан!» В этой 
фразе было все. И ответственность за свою команду, впервые выступающую на 
мировом помосте под российским флагом, и гордость за уже завоеванные ею пять 
побед на чемпионате Европы в Стамбуле, и много чего еще, включая жалость к 
Юханссону, которому он, Карелин, испортил праздник. («Мне действительно его 
жалко. Ведь если разобраться, именно я последние пять лет хорошему мужику кровь 
порчу».)
 Правда, шведу Карелин неудачу «компенсировал». Во время чемпионата в Финляндии 
Александр осчастливил здоровенного подтянутого мужчину, державшего за руку 
ребенка. Карелин расписался тому на протянутых майках и бейсболках, прощаясь, 
хлопнул мужчину по плечу. То был Юханссон!
 28 марта 1996 года в Будапеште в полуфинале девятого для себя чемпионата 
Европы Карелин вновь был травмирован. В поединке с белорусским борцом Василием 
Дибелко у него оторвалась большая грудная мышца. Травму нельзя было даже 
обезболить – мышца оторвалась прямо под плечевым суставом, и слишком велик был 
риск затронуть нервные окончания. Сняться с турнира Карелин отказался 
категорически.
 Кроме обычных капитанских аргументов («Вышел на ковер – борись»), был и еще 
один: с трибуны за Карелиным наблюдала его жена Ольга. Потом он скажет: «Очень 
тяжело бороться, когда на тебя так смотрят». И только посадив Ольгу на самолет, 
Карелин поехал в госпиталь.
 После операции, которая шла почти три часа (только из гематомы откачали 
полтора литра крови), ведущий хирург Венгрии Иштван Беркеш сказал, что 
полноценно тренироваться Карелин сможет через два месяца. До Игр в Атланте 
оставалось три с небольшим месяца.
 Карелин очень долго взвешивал все «за» и «против» того, чтобы продолжать 
бороться. Он попросил, чтобы подробные данные об операции не публиковались хотя 
бы пару месяцев. И чтобы шрам был не слишком большой. Хирурги, оперировавшие 
Александра – Беркеш и Аттила Павлик, сдержали слово. А после Игр Карелину из 
Венгрии прислали поздравления от имени всех сотрудников больницы: мол, при 
таком масштабе разрыва никому и в голову не могло прийти, что он вообще будет 
участвовать.
 Финальная схватка супертяжей на Олимпиаде-96 была страшной. Бесновался 
соперник Карелина – американец иранского происхождения Мэтт Гаффари. 
Бесновались трибуны: больше всего на свете они, собственно, и мечтали увидеть в 
финале американца. Бесновалась под сводами музыка – из знаменитого «Рокки-4». 
Абсолютно спокойным в зале был лишь один человек, который не имел права 
проиграть. В том числе и потому, что знамя российской команды в день открытия 
Игр нес все-таки он.
 Когда схватка со счетом 1:0 закончилась, Карелин так и остался стоять на ковре.
 И на его лице не было и тени улыбки.
 Когда-то он пришел в борьбу, отчаянно мечтая стать чемпионом мира. А в Атланте 
сказал: «Все чемпионаты мира, вместе взятые, не стоят Олимпийских игр».
 После Игр в Атланте в каком-то из интервью выдающийся актер Юрий Никулин, 
говоря о Карелине, заметил: «Что мне особенно приятно как бывшему клоуну – у 
него грустные глаза».
 На церемонии в Георгиевском зале Кремля, когда его награждали звездой Героя 
России, Карелин, увидев среди присутствовавших Никулина, попросил, чтобы их 
познакомили, – поблагодарил за теплые слова.
 «В спорте столько не живут, – грустно пошутил как-то в свой адрес Сан Саныч. – 
Я почему мечтал выступить в Атланте? Мужики в команде достали: мол, в 
Белоруссии есть свой трехкратный олимпийский чемпион – Александр Медведь, а в 
России нет. Это же неправильно. Но вообще я считаю, что у человека, будь то 
спортсмен или тренер, должно быть право уйти. Выполнил контракт – и никому 
ничего не должен. Вот только не получается. Возьмите Мамиашвили – он же 
страшный фанатик, вся команда на нем держится. Как я его брошу? А главное – мое 
место пока просто некому занять».
 Карелин пошел на рекорд – его целью стала победа в Сиднее-2000. Последнюю 
проверку Александр провел на чемпионате Европы в Москве и как всегда победил. 
Чемпионат был интересен тем, что Карелин выступил в роли «играющего» депутата. 
В декабре 1999 года его избрали депутатом Государственной думы России. 
Александр Александрович стал членом комитета Госдумы по охране здоровья и 
спорту.
 В команде Карелина зовут короче – Сан Саныч. Говорит Мамиашвили:
 – Даже не помню, когда именно Карелина стали называть именно так. Я сам лет 
шесть и в глаза, и за глаза зову е