| |
а зигзаги, только не на лидирование… И тогда
я решаю остановиться. Не будет же и он прекращать бег… Я отхожу вправо,
легонько переминаюсь с ноги на ногу, а затем почти совсем останавливаюсь и
жестом предлагаю ему возглавить бег…
А на трибунах уже никто не сомневается, что спор между нами окончен, что я
вот-вот сойду с дорожки… И наконец свершилось: Пири стал лидером. Мы бежим
теперь рядом, и впервые за весь этот бег я вижу его поникшую фигуру… Я еще раз
всматриваюсь в его лицо. Гордон Пири настолько измотан, настолько устал, что
ему, видимо, уже ничто не страшно, даже поражение.
Пири лидировал всего метров сто. Я снова развил большую скорость и оторвался
от англичанина. Бежал и не верил себе: тень Пири не тянулась за моей, не
слышалось за спиной ни тяжелого отрывистого дыхания, ни ударов шипов. Мне
казалось, что с меня свалились цепи. Я был свободен, свободен в выборе любого
темпа бега, любой скорости. Чертовски хорошо быть свободным! Пири отставал все
больше и больше. Один за другим его обходили Ковач, Кшишковяк, Лоуренс,
Чернявский, Пауэр.
..И вот двадцать пятый, последний круг. Стадион бушует. Букеты цветов, шляпы,
платки летят в воздух. Оглушительное "Хурей! хурей!" ("ура! ура!") едва
выдерживают перепонки. Когда, по своей давней привычке, подняв правую руку, я
разорвал финишную ленту, мне показалось, что само небо лишилось олимпийского
спокойствия. Замедлив бег, я прошел еще один, двадцать шестой круг. Это был
круг почета».
На этот раз Пири был честен и сказал журналистам: «Он убил меня своей
быстротой и сменой темпа. Он слишком хорош для меня. Куц – безусловно
величайший бегун, и я никогда не смог бы победить его. Мне не надо было бежать
10000 метров…»
Но сумеет ли Куц так же блестяще пробежать 5 тысяч метров? Казалось, что
сделать это ему будет невероятно трудно Во-первых, англичане образовали
«противокуцевскую коалицию», в которую вошли отдыхавшие в день бега на 10 тысяч
метров Чатауэй, Ибботсон, а также и Пири. Была разработана специальная тактика,
направленная против рваного бега русского. Готовилась к этому бегу и венгерская
тройка: Ихарош, Сабо и Табори.
Бег Куца на пять тысяч метров показал, что его тактика разнообразна и
нешаблонна. После поражения в первый день соревнований англичане готовились к
тактике «рваного» бега, но Куц теперь бежал на отрыв в том предельном темпе, на
который только был способен. Вспоминает один из участников забега английский
стайер Дерек Ибботсон:
«Куц, как мы и ожидали, через полкруга был впереди. Пири следовал по пятам. Я
был глубоко уверен в способностях Пири и решил держаться за ним. Так я и бежал
третьим. Первые несколько кругов все бегуны держались вместе, но скоро яростный
темп Куца стал выматывать преследователей, и к половине пути группа разорвалась
на части. Пири был вторым, я – третьим, Чатауэй – четвертым. Примерно через 40
ярдов за нами венгр Табори вел другую группу.
Я сознавал, что дать Куцу оторваться – гибельно для нас, только это и
вынуждало сохранять принятый им яростный темп. После двух миль Чатауэй вышел на
второе место. Я не мог понять, почему он это сделал. После мы узнали, что он
почувствовал боль в области желудка и двинулся вперед, надеясь сбить ее. Но
после 20 ярдов бега Пири и я стали свидетелями страшного зрелища – удалявшегося
Куца…
Чатауэй не смог удержаться за ним, а Пири в продолжение трех роковых секунд
был в растерянности. Когда он решил следовать за русским, было уже слишком
поздно. Куц оказался недосягаем. Я был очень расстроен, что не смог
почувствовать опасности раньше и принять меры. Я слепо доверился Пири. Позже
Пири упрекал Чатауэйя за потерю контакта, но я с этим не согласен…»
Да, Куц построил свой бег иначе, чем прежде. Англичане приготовились к рывкам,
но их не будет. Применим равномерный бег в непосильном для противников темпе.
Он был так высок, что два сильных стайера – югослав Мугоша и американец
Делингер вообще сошли с дистанции. Новый олимпийский рекорд (13:39,6) на 27
секунд превысил рекорд Затопека!
Так Куц «завоевал» Австралию и стал подлинным героем Мельбурна. Ему было
доверено нести знамя советской делегации на параде закрытия Олимпийских игр.
Газеты не скупились на такие заголовки, как: «Триумф Владимира Куца!», «Русский
моряк – кумир мельбурнцев!» Роджер Баннистер вынужден был изменить свое мнение
и после Игр в статье «Куц – кошка, Пири – мышь» писал: «Но Куц не машина. Его
ум такой же сильный, как и его тело, и он владеет тактическим искусством.
Зрители из всех стран поднялись, чтобы приветствовать Куца при его приближении
к финишу. Бегуны, как он, рождаются, а не готовятся по рецепту. Куц остается,
как и был до Олимпийских игр, величайшим бегуном в мире…»
В 1957 году Куцу было присвоено звание лучшего спортсмена мира. Казалось, все
складывалось удачно. Но вместо выступлений на соревнованиях Куц попал в
санаторий. Беспокоил желудок, сильно болели ноги. Врачи предупредили: «Хотите
жить – бросьте бег».
Но Владимир хотел, чтобы все рекорды на длинных дистанциях принадлежали ему. И,
несмотря на болезнь, на международных соревнованиях в Риме 13 октября 1957
года на стадионе «Форо-Италико» на финише Куц остановил секундомеры судей на 13
минутах 35 секундах! Этот новый мировой рекорд продержится в таблице мировых
рекордов восемь лет, а в таблице всесоюзных – десять!
Но в дальнейшем ему уже не могли помочь ни воля, ни основательная подготовка.
Произошло то, о чем предупреждали врачи: ноги перестали слушаться и нестерпимо
болели. Лечение в госпитале помогло ему весной 1959 года выиграть кросс
Ленинградского военного округа. Но
|
|
