и природным способностям, Бадж довел Фреда 
Перри в финале открытого первенства США до пятого сета, обыграл и уступил его 
со счетом 10:8, потом он победил в пяти сетах австралийца Джека Кроуфорда, 
тогда номера 6 мировой классификации, в межзональном финале Кубка Дэвиса, 
причем последний сет превратился в двухчасовое испытание при 41-градусной жаре. 
К несчастью, и не по вине Баджа, поход американской команды за Святым Граалем 
вновь окончился неудачей, и Кубок Дэвиса четвертый раз подряд остался у 
британской команды.
 Однако все изложенное только подводит нас к году 1937-му. Право именоваться 
лучшими теннисистами мира в 1937 году принадлежало Баджу и немецкому спортсмену 
барону Готфриду фон Крамму; других просили не беспокоиться. Фон Крамм, который 
финишировал вторым следом за Перри на Уимблдонских турнирах, находился на самом 
пороге славы. Единственным препятствием был мягкий с виду, но столь же 
неуступчивый на площадке Бадж. И право быть лучшим они разыгрывали между собой. 
Первое столкновение произошло в финале Открытого первенства США, где Бадж 
победил своего немецкого соперника в пяти сетах, прошедших в упорной борьбе. И 
теперь им предстояла новая встреча, на сей раз полная истинно героической 
борьбы.
 В этой исторической схватке, завязавшейся в решающем матче межзонального 
финала Кубка Дэвиса 1937 года в Уимблдоне, сила столкнулась с силой, надежда – 
с надеждой, великий игрок – с великим игроком. Однако здесь действовал еще один 
фактор: Адольф Гитлер лично звонил фон Крамму, требуя, чтобы тот выиграл этот 
матч ради блага фатерланда и в качестве доказательства превосходства арийской 
расы. Подобное предложение Гитлер выдвигал и на Олимпийских играх 1936-го и был 
готов повторить снова перед матчем-реваншем 1938 года между Максом Шмелингом и 
Джо Луисом.
 Фон Крамм вышел на корт с тусклым и свинцовым выражением на лице, 
свидетельствовавшим о том, что он превосходно понимает свой долг и ощущает всю 
тяжесть, возложенную на его плечи. Играя словно одержимый, фон Крамм выиграл 
два первых сета. Однако дело еще не было закончено, и Бадж возвратил ему долг, 
взяв третий и четвертый сеты и сведя матч к финальному, последнему сету.
 Пятый и финальный сет начался в половине восьмого вечера, когда вокруг 
Уимблдона начинали уже вспыхивать огоньки в окнах. Обе воюющие стороны – точное 
в данной ситуации слово – продолжили сражение. Винтовке Баджа противостояла 
«Большая Берта» фон Крамма, и оба они обрушивали друг на друга весь доступный 
им арсенал ударов и подач. После пяти игр, сточивших ракетки наполовину, фон 
Крамм, повинуясь духу патриотизма, вел со счетом 4:1.
 В этот самый момент проигрывавший Бадж присел, чтобы попить воды; подвинувшись 
к капитану американской команды, он прошептал: «Не волнуйся, кэп. Все будет в 
порядке». И Бадж сделал это, сведя финальный сет к ничьей 5:5. Вскоре счет 
самого упорного матча в истории тенниса стал уже 6:6. Потом Бадж сохранил свою 
подачу в двенадцатой игре и взял подачу фон Крамма в розыгрыше тринадцатого 
очка.
 В четырнадцатом гейме матчбол приходил, уходил и снова возвращался не менее 
шести раз. И каждый раз победа не приходила к Баджу, так как фон Крамм, 
находясь в одном ударе от поражения, отыгрывался чудесным образом, словно ему 
помогала некая высшая моральная сила. «Публика вела себя настолько тихо, – 
вспоминал впоследствии Бадж, – что, по-моему, на трибунах было слышно, как мы 
дышим». На седьмом матчболе Бадж произвел свою фирменную подачу, но фон Крамм, 
к удивлению, ответил ударом в полную силу. В последовавшей схватке фон Крамм 
вложил весь свой вес в форхенд, послав мяч мимо Баджа и за его спину слева. 
Совершая удар, который будет назван ударом столетия, Бадж отчаянно потянулся, 
изогнул тело и нанес бэкхенд. «Я ощутил, что мяч хорошо лег на ракетку. 
Поглядев на соперника, я увидел, что фон Крамм пытается ответить ударом справа 
и промахивается мимо мяча». Матч столетия завершился. Одна из лондонских газет 
написала о нем: «Это было не столько испытание, сколько спектакль».
 Потом Бадж победит Банни Остина и Чарлза Хиэ в одиночных встречах, выиграет 
парную игру вместе с Джином Мако, и команда Соединенных Штатов впервые со 
времен Билла Тилдена победит Великобританию в финале Кубка Дэвиса, покончив тем 
самым с золотым веком европейского тенниса.
 Год 1938-й принадлежал Баджу, и он продолжал править кортом и соперниками, 
оставаясь неподверженным поражениям и став первым игроком в истории тенниса, 
выигравшим «Большой шлем» – звания чемпионов Австралии, Франции, Англии и 
Соединенных Штатов. А потом, выиграв все, что только можно было выиграть, Бадж 
перешел в профессионалы и доминировал на поле профессионального тенниса в той 
же мере, как и на любительской сцене.
 Древние годами и достопочтенные романтики, полагавшие в ту пору, что Билл 
Тилден в одиночестве правит всем теннисным пантеоном, вынуждены были подвинуть 
своего кумира, отведя место второму великану – Дону Баджу. Ибо, как говорил 
Сидни Вуд, у Баджа «не было слабостей. Когда он был в расцвете сил, его не мог 
бы одолеть ни один игрок среди всех, кто был до него и играл в его время».




 СОНЯ ХЕНИ
  (1912—1969) 


 Зимние Олимпийские игры, рожденные Международным Олимпийским комитетом, чтобы 
предоставить возможность населению