Французская полиция терялась в догадках. Несмотря на усилия комиссара 
Фо-Па-Биде, сыскная полиция так и не обнаружила его труп. Ничего не установил и 
начальник контрразведки РОВС, генерал Зайцев. Имеется предположение, выдвинутое 
французскими историками Р. Фалиго и Р. Коффером, что, возможно, принадлежавшие 
к агентурной сети ОГПУ дивизионный комиссар Прето и комиссар Синьяс делали все 
для того, чтобы запутать следствие.
    В среде русских белогвардейцев в Париже исчезновение Кутепова вызвало 
панику. Они терялись в догадках: где он? Жив ли? Мертв? Доставлен в Россию? 
Будет ли хранить молчание или заговорит под пытками? Взаимные подозрения и 
обвинения, депрессия — стали характерными для времени, последовавшего за 
исчезновением Кутепова.
    Но "свято место пусто не бывает". Преемником Кутепова стал 63-летний 
генерал Евгений-Людвиг Карлович Миллер, карьера которого была более впечатляюща,
 чем у Кутепова. До Первой мировой войны он успел побывать и на строевой, и на 
военно-дипломатической (в Брюсселе, Гааге и Риме), и на штабной работе. В 
должности второго обер-квартирмейстера Генштаба был одним из руководителей 
военной разведки. Во время войны был произведен в генерал-лейтенанты, служил 
начальником штабов двух армий и командиром армейского корпуса. 7 апреля 1917 
года был арестован солдатами за то, что приказал чинам корпуса снять красные 
банты. После Октябрьской революции он был заочно приговорен к смертной казни, 
скрывался в итальянском посольстве. В ноябре 1917 года вместе с дипкорпусом 
выехал в Архангельск, где стал генерал-губернатором Северной области. В мае 
1919 года Колчак назначил его главнокомандующим войсками Северной области, а в 
сентябре — начальником края, фактически диктатором. После ухода английских 
войск, 19 февраля 1920 года, Миллер выехал на ледоколе "Минин" в Норвегию. В 
эмиграции сразу же стал принимать активное участие в деятельности РОВС. С 
апреля 1922 года — начальник штаба генерала Врангеля, с 1923 года заведовал 
денежными средствами великого князя. С 1925 года старший помощник, а с 1929 
года — заместитель председателя РОВС. После похищения Кутепова 27 января 1930 
года принял на себя обязанности председателя РОВС.
    Свой штаб он разместил в доме № 29 на улице Колизей, где также находилась 
квартира бывшего министра Временного правительства С.Н. Третьякова, агента 
советской разведки. Она оснастила штаб РОВС подслушивающим устройством, которое 
назовут "Петька", передающим информацию в квартиру Третьякова. Микрофоны стояли 
в кабинетах Миллера, начальника Первого отдела Шатилова и в канцеляриях РОВС. 
Так была достигнута "прозрачность" работы штаба РОВС.
    При Кутепове Миллер не был допущен к боевой работе РОВС. Теперь он начал 
знакомиться с деятельностью региональных отделений РОВС, руководители которых 
считали его кабинетным работником, не способным к острым акциям.
    Чтобы опровергнуть это мнение, он назвал мелкими булавочными уколами 
различного рода "бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и 
поджог складов" и поставил перед РОВС стратегическую задачу: организацию и 
подготовку крупных выступлений против СССР. Признавая важность террористических 
актов, особое внимание он уделил подготовке кадров для развязывания 
партизанской войны в случае начала иностранной интервенции против СССР. В 
Париже и Берлине он создал руководимые генералом Н.Н. Головиным курсы по 
переподготовке офицеров РОВС и обучению военно-диверсионному делу молодежи из 
числа новых членов союза.
    Агентурная работа советской разведки в РОВС давала свои плоды. В 1931–1934 
годах были захвачены и обезврежены 17 террористов РОВС и НТСНП 
(Народно-трудовой союз нового поколения) и вскрыты 11 явочных пунктов.
    Успехам советской разведки способствовали не только подслушивающие 
устройства в штабе РОВС. Среди членов этой организации имелось немало советских 
агентов. Самой яркой фигурой из них был генерал Н.В. Скоблин, который вместе со 
своей женой знаменитой певицей Надеждой Плевицкой сотрудничал с советской 
разведкой с 1930 года. По оценке ИНО ОГПУ Скоблин, занимая пост ближайшего 
помощника Миллера, отвечавшего за разведывательную работу, "стал одним лучших 
источников… довольно четко информировал нас о взаимоотношениях в руководящей 
верхушке РОВС, сообщал подробности о поездках Миллера в другие страны". 
Контроль донесений Скоблина осуществлялся через "Петьку" и подтверждал его 
добросовестность. С его помощью были ликвидированы боевые кутеповские дружины, 
отвергнуты планы генералов Шатилова и Туркуля о создании в РОВС 
террористического ядра для использования на территории СССР.
    Когда встал вопрос о нейтрализации Миллера, было решено привлечь к этой 
операции и генерала Скоблина. Для похищения Миллера была сформирована 
оперативная группа, которую возглавил заместитель начальника ИНО С. Шпигельглас.
 В нее вошли Георгий Косенко, Вениамин Гражуль и Михаил Григорьев. Шпигельглас 
был опытным разведчиком, неоднократно выполнявшим за рубежом ответственные 
задания ИНО ОГПУ. Он сумел организовать мероприятие, которое должно было пройти 
"без сучка и задоринки". Но помешала "излишняя" предусмотрительность и 
болезненная мнительность Миллера.
    Обстоятельства сложились так, что Миллер через своего представителя в 
Берлине установил тесные контакты с фашистским режимом Германии. Генерал 
Скоблин был одним из звеньев, через которые они осуществлялись.
    20 сентября 1937 года Скоблин пригласил Миллера на встречу с сотрудниками 
германской разведслужбы, ранее назначенную на 22 сентября. Миллер явился в штаб 
РОВС в 10.30 и занимался делами у себя кабинете. В начале первого сказал 
начальнику канцелярии РОВС, генералу Кусонскому, что у него назначено на 12.30 
свидание, после чего он намерен вернуться на службу. Оставил Кусонскому 
запечатанный конверт и попросил вскрыть его, если с ним что-нибудь случится.