Примерно в это время, патрулируя на "ничейной" земле" между линиями окопов 
Германии и Антанты, некий английский капрал подобрал иллюстрированную открытку. 
На ней был изображен горный пейзаж в Австрийских Альпах, и послана она была 
одним немецким солдатом другому, и в ней говорилось: "Мы находимся в Австрии на 
отдыхе и очень в нем нуждаемся". Отправитель, подписавшийся "Генрих", оказался 
(судя по почтовому штампу) солдатом известного альпийского корпуса германской 
армии, отличившегося в боях против Румынии под командованием генерала Крафта 
фон Дельмензингена. Почему эти войска отдыхают в Австрии, если не потому, что 
готовятся к тому самому наступлению, о котором американцы заблаговременно 
предупреждали из Швейцарии? Открытка была без даты, провалялась в грязи 
неизвестно сколько, прочли ее и поняли значение только 23 октября 1917 года, 
когда подготовиться к организации отпора уже не представлялось возможным.
    Австро-германские войска готовились к большому наступлению. Оно было 
необходимо не только как чисто военная наступательная операция, но и как 
политическая акция, призванная оказать влияние на утомленную войной лоскутную 
Австро-Венгерскую империю, ее многонациональное население и вдохновить ее 
слабую армию.
    Чтобы предотвратить распад Австро-Венгрии, было особенно необходимым 
предпринять успешное наступление против Италии. Понимала это и австрийская 
разведка, которой руководил генерал Ронге. И именно ей принадлежит заслуга в 
небывалом успехе германо-австрийских войск под Капоретто.
    Агенты австрийской разведки за много недель до начала наступления собрали 
точную информацию о положении в Северной Италии. Как раз в этот период в ряде 
итальянских городов происходили беспорядки. Причем в некоторых центрах, как, 
например, в Турине, они подавлялись силой оружия: в толпу стреляли. Были убитые 
и раненые. Итальянская цензура тщательно просеивала все сообщения, и в газетах 
появлялась лишь куцая информация об "отдельных случаях хулиганства, 
провоцируемых безответственными анархистами, не поддерживаемыми населением".
    Австрийские газеты установили фамилии и адреса убитых на улицах и собрали 
мельчайшие подробности событий, которым мог поверить любой житель Турина или 
соседних округов Пьемонта.
    На основе этих данных были умело сфабрикованы номера нескольких 
известнейших итальянских газет. Напечатанные в Австрии, эти газеты представляли 
собой точное воспроизведение подлинника, причем на первой странице под 
кричащими заголовками помещались сообщения о недавних столкновениях и 
кровопролитиях в Турине. Особенно крупным шрифтом были напечатаны списки убитых 
и раненых — те самые списки, публиковать которые итальянские власти запретили.
    Едкие и откровенные редакционные статьи усиливали в читателях впечатление, 
что в итальянском тылу царит полная анархия.
    Тут же печатались сообщения о революции в России, о том, что русские 
солдаты отказываются стрелять в немецких и массами дезертируют с фронта. 
Естественно, не забыли и недавние французские события, когда целые полки не 
желали повиноваться своим командирам.
    События эти искусно драматизировались, подавались доступным солдатам языком 
и, надо отдать должное австрийским спецслужбам, были сфабрикованы талантливо. 
Не случайно к изготовлению газет были привлечены видные журналисты того времени.

    Во всей итальянской армии не было лучших солдат, чем пьемонтцы; они входили 
в состав ударных частей и обороняли ключевые позиции итальянского фронта, 
именно те, которые германо-австрийские войска должны были захватить в первую 
очередь. И вот австрийские военные аэропланы начали сбрасывать на вражеские 
позиции целые пачки "свежих итальянских газет", отпечатанных в австрийских 
типографиях и содержащих известия, способные подорвать моральный дух любого, 
даже наиболее стойкого солдата. Для большей убедительности австрийская разведка 
проставляла на газетах не самые свежие даты; тем самым создавалось впечатление, 
что газеты вышли в Италии, а в Австрию привезены контрабандно.
    Солдаты вырывали газеты друг у друга из рук, искали в списках убитых и 
раненых фамилии друзей и родственников, которых при больших итальянских семьях 
было нетрудно найти, плакали, возмущались, втыкали штыки в землю.
    Эффект активной операции австрийской разведки был потрясающим и превзошел 
все ожидания. К 23 октября возмущение в итальянских частях достигло предела, а 
на следующее утро после четырехчасовой бомбежки и часовой артподготовки 14-я 
германская армия генерала Отто фон Белова перешла в наступление. Итальянцы 
почти не оказывали сопротивления. Фронт был прорван на протяжении 30 километров.
 Итальянские войска были разгромлены и стремительно отступали. Лишь прибытие 
английских и французских резервных дивизий позволило к 10 ноября 
стабилизировать фронт на реке Пьяве, в 60 километрах от первоначальной позиции.
    "Битва при Капоретто" вошла в историю мировых сражений как одно из самых 
позорных поражений обороняющейся армии. Итальянская армия потеряла 10000 
убитыми, 30000 ранеными (вроде бы и немного), но 265000 пленными и 300000 
дезертирами — цифры небывалые! Была потеряна половина всей артиллерии, 22 
авиационных парка и много другого имущества.
    А как же поступили с генералами, столь позорно проигравшими сражение?
    Начальник Генштаба Кардона 8 ноября 1917 года был уволен с должности и 
назначен членом Верховного военного совета союзников в Версале. В сентябре 1918 
года он вышел в отставку в чине генерал-лейтенанта. С приходом к власти Бенито 
Муссолини в 1922 году был возвращен из отставки в чине, генерала Армии, а в 
1923 году произведен в маршалы Италии.
    Генералу Луиджи Капелло, после того как его армия была полностью 
разгромлена и расформирована, было поручено формирование новой армии. Но