заблуждение вражеских шпионов. К примеру, одна французская компания по 
производству шин изменила градуировку на шкалах всех термометров, 
использовавшихся в производственном цикле. Ряд компаний по рекомендации 
контрразведки стал нанимать специалистов, вносящих в схемы или формулы, которые 
могли заинтересовать противника, незначительные изменения, но такие, после 
которых информация уже не стоила ни гроша, а шпионы продолжали добросовестно 
снабжать ею пославшую их правительственную или частную организацию. Наиболее 
действенными оказывались способы отвлечения противника на "негодный объект". В 
этом отношении блестящим примером может явиться программа по созданию атомного 
оружия — "Проект Манхэттен".
    Начать с того, что атомное соглашение между США и Англией, подписанное 18 
сентября 1944 года Черчиллем и Рузвельтом, проходило под кодовым названием 
"Производство сплавов для труб", что не могло в то время заинтересовать 
разведки противника.
    В самих США руководство проектом было поручено генералу Лесли Р. Гровсу, 
совершенно не разбиравшемуся в физике, но хорошему организатору и фанатику 
безопасности. Он даже спал с пистолетом и портфелем с секретными документами 
под подушкой.
    Были приняты невиданные в те времена меры предосторожности. Почти никто из 
привлеченных к работе ученых не знал всей программы исследований. Все отделы 
были разобщены и размещены в разных зданиях. Во всех домах на каждом этаже 
дежурили вооруженные охранники, на всех дверях и окнах были установлены 
электронные сигнализационные устройства. У каждого сотрудника было две мусорные 
корзины, одна из них — красного цвета — для секретных бумаг, которые каждый 
вечер сжигались в присутствии агента ФБР. Строго проверенные девушки носили 
пакеты из одного здания в другое, каждую сопровождал вооруженный детектив. 
Посетители должны были не только заполнять в книжке посещений листок, но и сами 
отрывать его, таким образом оставляя на специальной чувствительной бумаге 
отпечатки пальцев.
    Гровс всячески поощрял распространение ложных, так называемых маскировочных 
сведений. Так, на предприятиях компании "Дюпон" был распространен слух, что в 
лабораториях и конструкторских бюро, куда был запрещен доступ большинству 
служащих фирмы и где работали над атомной бомбой, в строжайшей тайне 
разрабатывается новый вид нейлона. В то время нейлон был новинкой, и эта мысль 
казалась правдоподобной. На предприятиях фирмы "Крайслер" отделение атомной 
бомбы в городе Детройте замаскировали под агентство по продаже облигаций 
военного займа.
    Когда был построен атомный город Лос-Аламос, меры предосторожности приняли 
фантастический характер. Некоторые жители получали документы (водительские 
удостоверения) без фамилии, фотографии и личной подписи, только с номером. Все 
телефонные разговоры прослушивались, письма проходили цензуру. Пассажиры 
уходящих из Лос-Аламоса поездов тщательно проверялись. Служба контрразведки 
генерала Гровса, насчитывавшая к концу войны 485 человек, проявляла такое 
усердие, что у отдельных служащих начались нервные заболевания. Был случай, 
когда самого Гровса, забывшего дома пропуск, не пустили на объект.
    Впоследствии Гровс в своей книге "Теперь можно рассказать историю «Проекта 
Манхэттен»" с гордостью писал, что все эти меры помогли сохранить тайну 
создания атомного оружия.
    Тем не менее агенту советской разведки удалось добыть, а советской 
разведчице Елене Крогер вывезти из Лос-Аламоса секретные документы, касающиеся 
производства атомной бомбы. Приведенный пример показывает, что даже самые 
изощренные методы охраны секретов не всегда обеспечивают их сбережение.
    Это и заставило специалистов по промышленной контрразведке искать 
нестандартные решения, как, например, в компании Артура Литтла, основанной в 
1880 году и насчитывающей 1400 ученых. Она принадлежит только ее служащим, а 
прибыли откладываются в пенсионный фонд сотрудников фирмы. Считается, что эта 
система гарантирует полную лояльность служащих и позволяет обеспечить 
абсолютную тайну осуществляемых ими исследовательских работ. Хотелось бы 
привести выдержку из заявления руководителя французской организации 
промышленной контрразведки "ПСИ" полковника Барраля, бывшего сотрудника 
спецслужб:
    "Проблемы безопасности надлежит ставить на уровне той власти, которая может 
их разрешить.
    Неэффективность систем безопасности многих французских предприятий, 
искренне убежденных, что они защищены от промышленного шпионажа, объясняется 
тем, что они не организовали защиту информации на надлежащем уровне. Люди, 
отвечающие за безопасность, часто плохо подготовленные или совсем не 
подготовленные к такой работе, изолированы от важных служб, деятельность 
которых им неизвестна, являются в глазах персонала полицейскими, а в глазах 
дирекции бременем, хотя их работа плохо оплачивается. В конце концов они 
мирятся с этим подчиненным положением, и тогда их работа ограничивается 
некоторыми поверхностными обследованиями или составлением памятных записок, с 
которыми никто не считается. Находясь в таком второстепенном положении, они, 
как правило, последними узнают об утечках информации, если вообще узнают о них.
    Никогда не имея возможности сделать анализ положения с информацией на 
предприятии, они не знакомы с путями ее следования и не располагают к тому же 
ни властью, ни средствами, а порой и техническими знаниями, необходимыми для 
предотвращения новых утечек.
    Безопасность — новая наука, которую должны были бы изучить все директора. 
Это новая функция в промышленности, и ее место в правлении, а не в кабинете