Помимо голоса и прекрасных музыкальных способностей природа наделила 
Патти редкой выносливостью. Родители, конечно, понимали, что частые выступления 
маленькой дочери могут отрицательно сказаться на её голосе, но поскольку 
другого выхода из отчаянной нужды у них не предвиделось, они разрешали Аделине 
отправляться на новые и новые гастроли. За четыре года странствий по городам 
Южной и Северной Америки девочка дала более трехсот концертов.
       С юной Патти в этих путешествиях случались самые настоящие приключения: 
в Сантьяго девятилетнюю артистку настигло сильнейшее землетрясение, разрушившее 
весь город; в плавании к берегам Кубы она едва не погибла во время шторма. 
Говорят, что маленькая Аделина выказала при этих катаклизмах невозмутимое 
присутствие духа. В ПуэртоРико, где никогда не видели иностранных артистов, 
зрители, очарованные серебряным голосом Патти, серьёзно решили, что перед ними 
на сцене — сверхъестественное существо и прозвали Аделину «маленькой колдуньей».

       Но современному человеку стоит больше всего подивиться тому, как при 
таком колоссальном напряжении (фактически девочка давала по концерту через 
каждые четыре дня) Патти сохранила свой неповторимый голос. В 1855 году 
стараниями все того же «ангелахранителя», Стракоша, Аделина прекратила 
выступления и начала готовиться к карьере оперной певицы. За четыре года Патти 
освоила девятнадцать партий. Её учитель смог объяснить девушке всю 
ответственность возвращения на сцену «бывшего вундеркинда». Слишком часто 
способные дети вырастали в серые посредственности, поэтому Патти обязана была 
ворваться на оперную сцену с особым шиком, превзойти соперниц своими данными, 
как когдато маленькая Аделина превосходила сверстников.
       24 ноября 1859 года явилось знаменательной датой в истории 
исполнительского искусства. В этот день аудитория ньюйоркской музыкальной 
академии присутствовала при рождении новой выдающейся оперной певицы: Патти 
дебютировала здесь в «Лючии ди Ламермур» Доницетти. Редкой красоты голос и 
исключительная техника артистки вызвали бурю оваций. Уже в первом сезоне она с 
огромным успехом пела в четырнадцати операх и совершила турне по американским 
городам.
       Однако в отличие от сегодняшнего понимания престижа, когда любое 
закрепление успеха связано с признанием в США, в прошлом веке порядочной 
артистке необходим был восторг европейского зрителя. В Старом Свете молодая 
Патти предполагала сразиться за звание первой певицы мира. Надо сказать, что 
ситуация для завоевания оперного Олимпа сложилась весьма подходящая. 
Единственная певица, которая могла бы поспорить с Аделиной за сердца обожателей 
классического пения — Бозио почила в бозе на тридцать третьем году жизни. 14 
мая 1861 года Патти уже срывала первые листки лаврового венка перед лондонцами, 
заполнившими театр «КовентГарден», в роли Амины («Сомнамбула» Беллини) Этот 
первый триумф, повидимому, так поразил певицу, что Англия стала настоящей 
любовью Патти. На берегах туманного Альбиона Аделина провела большую часть 
жизни, а с конца 1890х годов она окончательно обосновалась в этой стране.
       Но наиболее экзальтированных поклонников Патти обрела в Париже, куда 
впервые приехала в 1862 году. Черноглазая, грациозная Аделина сделалась 
любимицей французов, поэты слагали в честь неё оды, её привычки и манеры стали 
основой всех светских сплетен Парижа. Трудно было устоять девятнадцатилетней 
девушке перед лестью и преклонением. Избалованная восхищением Патти даже 
перестала появляться на репетициях, предоставляя возможность подавать реплики 
своему импресарио Стракошу. Бедному Морису приходилось распевать любовные дуэты 
Розины, Лючии или Сомнамбулы. Большого труда стоило добиться согласия артистки 
хоть на одну репетицию, разве только она внимала уговорам, чтобы разучить новую 
оперу. О тирании дивы стали даже ходить анекдоты.
       Много сплетен родилось в Париже и по поводу чрезмерной страсти Патти к 
роскоши. Она соглашалась выступать лишь за баснословные гонорары и только с 
теми постановщиками, которые одевали её в фантастически дорогие костюмы, сшитые 
по последней моде. Естественно, что головокружение от триумфа не способствовало 
шлифованию мастерства Аделины. И вскоре среди восторженных дифирамбов 
газетчиков появились нотки разочарования серьёзных критиков. В одном из отзывов 
на исполнение Патти роли Розины в «Севильском цирюльнике» рецензент отмечал, 
что певица внесла в партию множество украшений, совершенно несоответствующих 
характеру музыки Росини. «…Поневоле говорится об одной лишь Аделине Патти, о её 
грации, молодости, чудном голосе, изумительном инстинкте, беззаветной удали и, 
наконец… о её мине избалованного ребёнка, которому было бы далеко не бесполезно 
прислушаться к голосу беспристрастных судей, без чего ей вряд ли удастся дойти 
до апогея своего искусства».
       Надо сказать, что безмерное честолюбие помогло Патти в испытаниях 
«медными трубами». Онатаки смогла заставить себя работать и, вступая в полосу 
творческой зрелости, отказаться от прежних дурных привычек. Патти медленно, но 
неуклонно взрослела, становилась личностью, не дав дурному воспитанию 
возобладать и погубить её уникальный талант.
       Большой успех способствовал Аделине в России. В книге «Моя жизнь в 
искусстве» К.С. Станиславский с восхищением вспоминал «о сверхъестественно 
высоких нотах чистейшего серебра» Патти, об её необыкновенной колоратуре и 
технике. В его памяти, уже на склоне лет, ярко воскресала её «точёная небольшая 
фигурка, с профилем, точно вырезанным из слоновой кости». Молодой, только 
начинающий свою карьеру П.И. Чайковский слушал певицу в московском Большом 
театре. Она пела Розину. Сохранились строки, написанные великим композитором о 
Патти: «В чарующей красоте её голоса и в соловьиной чистоте её трелей, в 
баснословной лёгкости её колоратуры есть чтото нечеловеческое. Да, именно