|
уже выступивших в поход на Данию. Гонцов отправили также в
Кронштадт, Ливонию и Померанию, где находились значительные воинские соединения,
к помощи которых мог попытаться прибегнуть Петр.
Весьма вероятно, что многие подданные Екатерины, принося ей присягу,
считали, что ее супруга нет в живых. «Повсюду уже распускали слух, будто
император накануне вечером упал с лошади и ударился грудью об острый камень,
после чего в ту же секунду скончался», – сообщал советник датского посольства
Шумахер.
В объявленном манифесте о нем не было ни слова. Екатерина лишь заявила в
весьма туманной формулировке, что «Мы были вынуждены, в конце концов,
прибегнуть к Господу и его справедливости и, исполняя общее и нелицемерное
желание всех подданных, взойти на Наш верховный русский императорский трон».
А чем же занимался в это время Петр III? Утром император прибыл в
Петергоф, где намечалось праздновать его именины. Но Екатерины там не оказалось.
Петр вернулся в Ораниенбаум и стал одного за другим направлять вельмож в
Петербург выяснить, что происходит. Посланцы уезжали и не возвращались. Узнав о
перевороте, большинство из них сразу же принесло присягу Екатерине. Лишь во
второй половине дня Петр III узнал о перевороте в Петербурге. В его свите
находились канцлер Воронцов, вицеканцлер Голицын, фельдмаршал Миних, прусский
посланник барон фон дер Гольц.
Когда принялись обсуждать ответные меры, один из советников предложил
императору немедленно отправляться в Петербург, выступить перед войсками и
перед народом и настаивать на своих неоспоримых правах. Однако Петр III не
решился на этот рискованный шаг.
Император направил указ в Кронштадт, чтобы немедленно прислали в Петергоф
три тысячи солдат; такой же указ получили и негвардейские полки, стоявшие в
столице, – Астраханский и Ингерманландский. Им он приказал срочно маршировать в
Ораниенбаум. В случае успеха замысла Петра и его окружения поход Екатерины с
веселыми гвардейцами мог бы закончиться не так триумфально.
Однако Петр упустил время, и когда он сел на галеру и подошел к
кронштадтской гавани, вход в нее был уже перекрыт бонами, а караульный мичман
Михаил Кожухов в ответ на приказ императора пропустить его в гавань прокричал,
что теперь уже нет Петра III, а есть только Екатерина П. Это означало, что
эмиссары Екатерины поспели в Кронштадт раньше, чем люди императора. Выход в
открытое море также был перекрыт вооруженным кораблем.
После безуспешной попытки найти защиту в крепости Кронштадт Петр
отказался даже от бегства через Лифляндию в Пруссию. В полуобморочном состоянии
и, как передают, почти неспособный говорить, он возвратился в Ораниенбаум.
Между тем Екатерина во главе войск выступила из Петербурга, чтобы
арестовать незадачливого супруга. С ней была значительная сила: три пехотных
гвардейских полка, конногвардейцы, полк гусар и два полка инфантерии. Впрочем,
опасаться серьезного сопротивления со стороны голштинцев не приходилось по
причине их крайней малочисленности. «Была ясная летняя ночь, – писал один из
первых биографов императрицы А. Г. Брикнер.»– Екатерина, верхом, в мужском
платье, в мундире Преображенского полка, в шляпе, украшенной дубовыми ветвями,
изпод которой распущены были длинные красивые волосы, выступила с войском из
Петербурга, подле императрицы ехала княгиня Дашкова, также верхом и в мундире:
зрелище странное, привлекательное, пленительное. Эта сцена напоминала забавы
Екатерины во времена юношества, ее страсть к верховой езде, и в то же время
здесь происходило чрезвычайно важное политическое действие: появление Екатерины
в мужском костюме, среди такой обстановки, было решающим судьбу России
торжеством над жалким противником, личность которого не имела значения, сан
которого, однако, оставался опасным до совершенного устранения его».
Когда утром 29 июня войска подошли к Стрельне, Екатерина встретилась с
вицеканцлером князем A.M. Голицыным. Он передал ей письмо от Петра III, в
котором тот просил у жены прощения за обиды и обещал исправиться. Отвечать на
него императрица не стала, а Голицын принес ей присягу и присоединился к свите.
В Петергофе посланник Петра передал императрице записку, в которой Петр
обещал отказаться от престола в обмен на небольшую пенсию, голштинский трон и
фрейлину Воронцову. В ответ Екатерина отправила своему супругу акт об отречении,
который он должен был переписать и поставить свою подпись. Сановные фразы
этого акта гласят: «За короткое время моего самодержавного правления я понял
его тяжесть и груз, которые непосильны для меня. Этим я торжественно объявляю
без ненависти и без принуждения не только Российской империи, но и всему миру,
что я отказываюсь от правления Российской империей до конца моих дней. Пока я
жив, я не хочу править Российской империей ни как самодержец, ни в какойлибо
иной форме и никогда и ни с чьей помощью не буду этого добиваться. В этом я
искренне и без лицемерия клянусь перед Богом и всем миром».
К обеду Григорий Орлов привез из Ораниенбаума в Петергоф собственноручное
отречение поверженного и униженного Петра III. Сам император был арестован и
доставлен в поместье Ропша под надзор Алексея Орлова, капитана Петра Пассека и
князя Федора Барятинского Предполагалось, что пленник поживет там несколько
дней, пока ему не приготовят покои в Шлиссельбурге.
Таким образом, переворот свершился, бедная немецкая принцесса София
Августа Фредерика по прозвищу Фике превратилась в Ее Императорское Величество
самодержицу Всероссийскую Екатерину Вторую! Екатерина ощущала в себе
способности и желание править, ей казалось, что она сумеет прославить и себя и
страну. «Счастье не так слепо, как его себе представляют, – скажет она позднее
в своих „Записках“. – Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и
точных, не замеченных толпою и предшествующих событию. А в особенности счастье
отдельных ли
|
|