оронников Лжедмитрия, которых, впрочем, оказалось совсем немного: 
патриарх Игнатий, личные секретари лжецаря братья Бучинские, думный дьяк А. 
Власьев, ездивший в Польшу сватать Марину Мнишек, и ряд других. Основное же 
количество бояр, когдато предавших царя Федора Борисовича и посадивших 
Лжедмитрия на трон, дружно сплотилось вокруг Василия Шуйского. Среди них 
оказался и В.М. Мосальский, и братья Голицыны, и мнимые родственники лжецаря 
Нагие и Романовы. Все они были готовы служить новому царю. В благодарность тот 
был обязан гарантировать им сохранность всех пожалований Лжедмитрия.
      После удачного осуществления первой части плана перед Шуйским встала 
самая главная задача – убедить русских людей в правомерности своих действий. 
Первой засвидетельствовать лживость Дмитрия должна была его мнимая мать Марфа 
Нагая. Заговорщики вывели ее из Вознесенского монастыря и, показав 
обезображенный труп «царя Дмитрия», заставили публично отречься от него.
      Москвичам позволили разграбить дома богатых поляков из свиты Марины 
Мнишек и предаться на радостях многодневному пьянству. Это как нельзя лучше 
помогло им смириться с утратой «царя Дмитрия» и провозгласить новым народным 
героем Василия Ивановича Шуйского.
      19 мая на соборной площади была созвана толпа москвичей, пришли также 
видные бояре и представители духовенства. Они должны были представлять собой 
избирательный земский собор. На самом деле, с боярами, членами двора, 
правительства и духовенством все было обговорено заранее. Они соглашались 
посадить Шуйского на трон при условии, что тот подпишет ограничительную запись, 
ставящую его в зависимость от Боярской думы и урезающую его собственные права 
как царя. Духовенству гарантировалась неприкосновенность богатств и земельных 
владений и были обещаны покровительство и поддержка. Кроме того, будущий царь 
не должен был нарушать сложившуюся при дворе иерархию и самовольно накладывать 
опалы.
      После этого в спешном порядке по стране стали рассылаться различные 
грамоты с рассказом о происшедшем в столице, от имени бояр, Марфы Нагой, самого 
Василия. Все они убеждали население в том, что свергнутый и убитый царь был 
самозванцем, авантюристом и еретиком и планировал окончательно погубить 
православную Русь и ее народ.
      Труп Лжедмитрия, до этого пролежавший три дня в обнаженном виде с 
карнавальной маской на лице и волынкой в руках на Красной площади, было решено 
захоронить за городом. Под крики толпы его протащили по многолюдным улицам и 
бросили в ров на съедение собакам, но потом присыпали землей. Однако тайные 
сторонники самозванца стали распространять слухи о том, что убитый был чародеем 
и способен воскреснуть вновь. Некоторые даже заявляли, что видели во рву 
какието странные огоньки. Тогда Василий повелел вновь выкопать труп и публично 
сжечь. Пепел же зарядили в пушку и выстрелили на Запад, откуда Лжедмитрий 
пришел. Этим актом новый царь хотел убедить всех сомневающихся в том, что со 
Лжедмитрием покончено раз и навсегда. Однако последующие события показали, что 
сделать это ему не удалось.
      По стране поползли слухи о новом чудесном спасении «царя Дмитрия». Их 
усиленно распространяли те его сторонники, которые не принадлежали к высшей 
знати и не вошли в сговор с Шуйским. Даже в Москве некоторые поговаривали, что 
публично выставлявшийся труп не был «царем Дмитрием» и ему умышленно надели 
маску, чтобы никто не заметил сбритую черную бороду, которой никогда не было у 
лжецаря.
      У современников вызывали сомнения не только обстоятельства воцарения 
Василия, но и его способность управлять государством и основать династию. 
Шуйский был стар по тогдашним меркам, неказист и не мог внушить подданным ни 
любви к себе, ни симпатий. Кроме того, он был хитер, коварен, скуп, поощрял 
доносчиков. К моменту своего восхождения на трон он не имел наследников, и даже 
не был женат (его первая жена Елена уже умерла). Возмущение современников 
вызвало и то, что Шуйский добровольно ограничил свою власть в пользу бояр, чего 
ни один русский монарх не делал.
      Тревожные вести с окраин заставили Василия поскорее узаконить свое 
воцарение и стать не только избранным, но и венчанным монархом. Церемония была 
назначена на 1 июня. Эпитеты в адрес нового царя новгородский митрополит Исидор 
почерпнул из Чина венчания Бориса Годунова: «Богом возлюбленный, Богом 
избранный, Богом почтенный и Богом нареченный».
      Затем Василий решил окончательно разоблачить самозванство «царя Дмитрия» 
тем, что показать народу останки истинного царевича. Для этого в Углич была 
отправлена представительная делегация во главе с митрополитом Филаретом и 
боярином П.Н. Шереметевым. Там при вскрытии гробницы обнаружилось, что мощи 
Дмитрия не истлели, а напротив, хорошо сохранились, даже одежда и сапожки. Все 
это, по убеждению православного духовенства, свидетельствовало о святости 
последнего сына Ивана Грозного. Уже 3 июня в Москве гроб с нетленными мощами 
торжественно встретили царь Василий, все духовенство и горожане. Его установили 
для всеобщего обозрения в Архангельском соборе, где сразу же начались чудесные 
исцеления болящих. Это позволило церкви объявить царевича Дмитрия новым святым 
мучеником, написать его житие и разослать по церковным приходам для прочтения 
верующим.
      Многое предпринимал Василий для укрепления своей власти, но все было 
напрасным. Жители северских городов расправились с царскими гонцами, а 
посланные с ними грамоты сожгли, не читая Василия же объявили бесчестным 
предателем, покусившимся на истинного царя. Не хотело признавать нового царя и 
все Поволжье до Астрахани.
      Сторонники Лжедмитрия, бежавшие из Москвы, продолжали распространять 
слухи, что и