зин окружил дворец преданными ему наемникаминорманнами и разослал 
властям указ о подавлении мятежей, т е попыток свергнуть его власть Еще не было 
справлено пышное поминовение по Андронику (даже Св София не вместила 
собравшегося духовенства), как против Кантакузина выступили в первом же 
заседании синклита его главные враги в Константинополе царица Анна, патриарх 
Иоанн Априйский, из знати – Гавала и трое Асеневичей и, наконец, опаснейший из 
всех – дука флота и протовестиарий Апокавк, бывший сообщник Кантакузина, 
незнатный, но честолюбивый и не стеснявшийся в средствах, он предлагал 
Кантакузину помощь в достижении престола, но Кантакузин ему не доверился, и 
Апокавк стал его заклятым врагом.
      Поддерживаемый царицей патриарх, хотя и ставленник Кантакузина, 
переселился во дворец в качестве защитника малолетнего императора и потребовал 
учреждения регентства с ним, патриархом, во главе. Кантакузин держал себя 
спокойно и с выдержкой и при первом же случае – обсуждении войны с болгарами – 
подал в отставку, зная, что без него не обойтись. И он не ошибся: его враги в 
бессилии упросили Кантакузина вернуться к управлению делами.
      В защиту Кантакузина выступили воины, заявившие, что не признают никакого 
другого регента, кроме их полководца, который в прежние времена всегда спасал 
их, вел к победам благодаря своей мудрости и ободрял своим личным примером. 
Один из офицеров императорской гвардии, положив ладонь на рукоять меча, сказал 
Апокавку: «Пришло время окрасить эту сталь твоей кровью». И если бы тот 
благоразумно не обратился в бегство, воины наверняка умертвили бы его.
      Время шло, и когда однажды Кантакузин был вынужден с войском выступить в 
поход, Апокавк решил претворить в жизнь свои коварные замыслы: убить регента, 
ниспровергнуть и заточить императора, заставить Анну даровать ему высший пост в 
государстве. Заговор был раскрыт внезапно, за несколько дней до выступления. 
Апокавк, боясь гнева императрицы и Кантакузина, укрылся в знаменитой башне 
Эпиваты, под Константинополем.
      Сторонники и родные Кантакузина, его люди и войско тяготились 
неопределенным положением, ожидали и даже требовали, чтобы их вождь возложил на 
себя корону. Сам Кантакузин был врагом поспешных и нелегальных шагов, 
предпочитая фактическую власть узурпации.
      Он хотел брака юного императора со своею дочерью, но свадьбу откладывал; 
он хотел обезопасить себя со стороны Апокавка, но вместо решительных мер против 
явного врага поехал к нему в Эпиваты и, удовлетворившись обещаниями, сам 
пропустил его в столицу.
      В Апокавке он ошибся. Прибыв в Константинополь, тот немедленно возбудил и 
объединил врагов Кантакузина.
      Апокавк хорошо понимал, что должен привлечь к себе людей высокого 
положения, и прежде всего обратился к константинопольскому патриарху. Человек 
этот сам мечтал о регентстве и даже безуспешно домогался его. К тому же 
светская власть ему была милее церковной, которую он получил тоже благодаря 
поддержке Кантакузина. Заговорщик без труда склонил его на свою сторону и даже 
заставил принять на себя роль презренного доносчика. Брак дочери Апокавка на 
сыне патриарха тесно связал их между собой.
      Апокавк искал сообщников среди тех, кто тайно и явно ненавидели 
Кантакузина. Заговорщики собирались в доме патриарха, а для дискредитации 
Кантакузина сообщали императрице все новые и новые измышления относительно 
министра.
      Наконец пришла очередь выйти из тени патриарху, до сих пор хранившему в 
отношении Кантакузина молчание. Глава константинопольской церкви направился во 
дворец с новым решительным обвинением. Азаний, тесть последнего, тоже готовился 
поддержать обвинение: так, оба явились к императрице. Патриарх со вздохом 
произнес: «Министр, которому вы так доверяете, мой старинный друг, а потому с 
глубокой печалью явился я обвинять человека, которому столь многим обязан. 
Однако даже признательность имеет свои границы и ее не следует причислять к 
добродетелям, когда речь идет о безопасности государя. Эта мысль и заставила 
меня предстать перед вами, чтобы открыто заявить, что Кантакузин очень коварен 
и опасен, задумав против вас и ваших детей преступление. Пора вам принять меры, 
которые подскажет ваша мудрость с тем, чтобы спасти себя, свое потомство и 
империю от гибели».
      Эта речь взволновала императрицу. Могла ли она не поверить патриарху 
Константинополя?
      Мать, сын и невестка Кантакузина были окружены стражей, но народ еще не 
решился грабить богатый дворец, удовольствовавшись разгромом домов знатных 
приверженцев регента, из коих 42 спаслись бегством. В это время Кантакузин 
находился далеко от столицы.
      Все попытки друзей регента и даже его самого вступить в переговоры 
кончались тем, что Апокавк бросал посланных в тюрьму. Сама царица была запугана.
 Тайно она советовала Кантакузину проявить терпение, а явно подписывала грамоты 
и указы, которыми Кантакузин обвинялся в умыслах против юного императора; от 
него требовали удалиться в частную жизнь. При таких условиях собравшиеся в 
Димотике сторонники Кантакузина ради собственного спасения заставили его 
возложить на себя знаки царского достоинства; но и тогда он не решился 
выступить против династии и приказал поминать себя с супругой Ириной лишь после 
царицы Анны и Иоанна Палеолога.
      Надо признать, Кантакузина всегда удовлетворял занимаемый им пост, 
который, на его взгляд, он вполне заслужил, поэтому он никогда не метил выше, 
но несправедливость и прямое насилие его врагов произвели действие, которое 
обычно порождает честолюбие. Ему оставалось либо признать поражение, либо 
прийти к вла