ты были распределены по крупным имениям Восточной Пруссии.
      9 марта 1920 года Лютвиц попросил аудиенцию у президента. Утром 10 марта 
Эберт принял генерала в присутствии Носке и нескольких других военных. Во время 
беседы Лютвиц вручил президенту политические требования заговорщиков, среди 
них: немедленный роспуск Национального собрания и выборы рейхстага; выборы 
президента всеобщим голосованием; назначение на министерские порты 
«министровспециалистов»», отказ от сокращения армии и флота; отказ от выдачи 
виновников войны.
      После этого Эберт и Носке поняли всю опасность положения. 11 марта был 
отдан приказ об аресте главарей готовящегося переворота: Каппа, Лютвица, Пабста,
 полковника Бауэра и Шницлера. Однако, как замечает Носке, полицейский аппарат 
перестал функционировать. Начальник первого отдела берлинской полиции Фробозе и 
начальник полиции безопасности Лойе предупредили главных заговорщиков, и те 
скрылись.
      Носке отправил адмирала Тротта и генерала фон Овена проверить слухи о 
готовящемся походе морской бригады Эрхардта на Берлин. Но прежде чем выполнить 
поручение министра, генералы сообщили о цели своей миссии Эрхардту. Вернувшись,
 эмиссары доложили министру, что в лагере «все спокойно, все мирно спят». Это 
же заявил адъютант военного министра майор фон Гильза вечером 12 марта на 
прессконференции. «Идите и вы, господа, спать», – обращаясь к журналистам, 
сказал в заключение представитель военного министерства.
      Между тем капитан Эрхардт привел свою бригаду в полную боевую готовность 
и объявил о походе на Берлин для свержения правительства Эберта. Узнав о 
начавшемся перевороте, Носке в ночь на 13 марта собрал совещание офицеров 
генерального штаба и поставил вопрос об оказании вооруженного сопротивления 
заговорщикам. Одни за другим участники совещания высказались против этого. 
Генерал Сект мотивировал свой отказ тем, что «одна часть рейхсвера не может 
стрелять в другую». Носке ответил, что тогда он мобилизует полицию. «К 
сожалению, – ответил с улыбкой Сект, – полиция тоже примкнула к восставшим». По 
словам Рабенау, Носке воскликнул: «Мне остается теперь лишь покончить с собой, 
вы все меня покинули».
      Носке посоветовал Эберту созвать экстренное заседание правительства На 
нем было решено «во избежание кровопролития» покинуть Берлин. Правительство 
направилось в Дрезден искать защиты у генерала Меркера. В это время генерал уже 
имел приказ Каппа и Лютвица арестовать Бауэра и его министров. Но он это не 
сделал Капп ошибался, писал позже Меркер, полагая, что, как и пятьдесят лет 
назад, центр политической и экономической жизни находится в Восточной Пруссии, 
он не заметил, что этот центр переместился на промышленный запад. Капп считал, 
что если он захватит Берлин, то станет хозяином Германии Это была роковая 
ошибка Вот почему Сект, Меркер и Ваттер заняли по отношению к путчу 
выжидательную позицию.
      В шесть часов утра 13 марта 1920 года морская бригада Эрхардта была 
введена в Берлин и расположилась лагерем у Бранденбургских ворот. Кроме того, в 
Берлин вошли дивизии генералов Шюльзена и Овена и ряд других добровольческих 
корпусов. Части рейхсвера, стоявшие вокруг Берлина, также находились на стороне 
путчистов.
      В семь часов утра в расположение войск прибыли главари путча во главе с 
Каппом и Лютвицем. Капитан Эрхардт отдал им рапорт. «Мы вас благополучно 
доставили к Бранденбургским воротам, теперь покажите, господин тайный советник, 
что вы умеете навести порядок в государстве», – сказал он, обращаясь к Каппу. К 
этому времени уже стало известно о бегстве правительства Эберта – Бауэра из 
Берлина.
      Генерал Лютвиц распорядился занять все государственные учреждения. 
Чернобелокрасный флаг взвился над рейхстагом. Бригада Эрхардта прошла 
торжественным маршем по главным улицам Берлина. На шлемах у солдат 
добровольческих корпусов под знаком свастики было мелом написано: «За Каппа, 
кайзера и право».
      Утром 13 марта из фешенебельных кварталов города к центру Берлина 
устремилась хорошо одетая публика. Появилось много молодежи, студентов. Все они 
приветствовали путчистов. Но то был далеко не весь Берлин, и прежде всего – не 
рабочий Берлин. Правительственный квартал оцепили проволочными заграждениями, 
повсюду расставили сторожевые посты и пулеметы. Путчисты сформировали новое 
правительство. Капп получил портфель рейхсканцлера и премьерминистра Пруссии, 
генерал Лютвиц – военного министра, фон Ягов – министра внутренних дел…
      На улицах был расклеен указ нового правительства. В нем говорилось о 
свержении старых властей и об образовании нового правительства. Прусский 
ландтаг был объявлен распущенным. В тот же день генерал Лютвиц издал приказ, в 
котором говорилось, что всю власть в Берлине и в провинции Бранденбург он взял 
в свои руки, что указ прежнего правительства от 13 января (имелось в виду 
введение осадного положения) остается в силе. Одной из первых акций путчистов 
было запрещение выхода всех газет, которые выступают против нового 
правительства. Капп также угрожал смертной казнью организаторам забастовок и 
пикетчикам.
      Ближайшие советники Каппа и Лютвица – «теоретики» Шницлер, Грабовский и 
другие считали, что новое правительство не сумеет управлять страной лишь одними 
приказами об осадном положении, о смертной казни за забастовки и угрозами 
других репрессий. Надо, говорили они, опубликовать политическую и экономическую 
программу.
      13 марта 1920 года появился «манифест» нового правительства. В этом 
документе Капп и Лютвиц провозглашали себя спасителями Германии от «катастрофы» 
и «окончател