Существ. По счастью, все же, повинуясь инстинкту или разуму, городам они 
предпочитают открытые пространства полей».
      Судьба профессора была решена. Письма дояркам и милиционерам достигли 
цели. Переутомление, приведшее к помешательству, решили компетентные органы 
Профессора отстранили от работы и спровадили на пенсию, перестав воспринимать 
всерьез.
      Не исключено, что Буранчук только этого и хотел. Бывают времена, когда 
дурачком быть много выгоднее, чем умником, — Шахтинское дело, процесс над 
Промпартией, массовые разоблачения массовых вредителей тому иллюстрация. А 
строительство метрополитена шло очень и очень сложно, постоянно срывались сроки,
 росла сметная стоимость работ, происходили самые странные аварии…
      Но профессор преспокойно жил на пенсию, ночами спал, а днями бродил по 
Москве, заговаривая с незнакомыми на самые безобидные темы. Впрочем, вскоре в 
целях экономии, а может быть, и по иным причинам, он переехал из столицы в 
провинциальный городок Ливны к сестре, где сразу стал местной 
достопримечательностью: сумасшедшим академиком (провинция имеет склонность к 
преувеличениям). Тактика — быть на виду, но чтобы всерьез не воспринимали, — 
выполнялась блестяще. Затем последовал переезд в место еще более захолустное — 
сельцо Костенки Воронежской губернии.
      Новые письма профессора (правда, писал он их отныне пером и отправлял 
значительно меньшему количеству адресатов) касались теперь человечества. И оно, 
по мнению Буранчука, вышло изпод Земли, как и другие ее обитатели. Колыбелью 
человечества (а также медведей, львов, летучих мышей и прочих наших братьев и 
сестер, меньших и больших) были пещеры, чему в Костенках найдены неопровержимые 
доказательства.
      Жизнь в пещерах была совсем не примитивна. Наличие наскальных рисунков 
говорит о высокой творческой потенции. А кости, обломки посуды… Эти пещеры, 
полагал Буранчук, предназначались для пикников, вылазок туристов. Или, быть 
может, были местом ссылки, куда из чудесных подземных городов отправляли 
провинившихся. Отсюда и пошла легенда об изгнании из рая. Какими были (а скорее 
всего, есть и по сей день) подземные города древних, неизвестно. Те пещеры, 
которые люди поверхности могут обследовать, — лишь мизерная часть и 
естественных, и искусственных подземных пространств. Очевидно, что большинство 
из них для человека закрыто. Быть может, подземные люди владеют искусством 
движения в недрах планеты. Это кажется невероятным, но для некоторых диких 
племен невероятным кажется и умение плавать в воде, настолько невероятным, что 
они тут же убивают пловца, считая того одержимым злыми духами. Говорят, в 
отдаленных монастырях Китая, на Тибете, есть монахи, достигшие высочайших 
степеней просветления и способные не только ходить — бегать под землей со 
скоростью, доступной не каждому наземному бегуну.
      Профессор порой оставался ночевать в пещерах, готовя на костре немудреную 
пищу, спал, укутываясь в медвежью шкуру, купленную по случаю у местного 
охотника, школьного учителя Нафферта, тоже большого любителя археологии. Именно 
Нафферт поведал профессору о сказах Бажова, в которых подземных жителей Урала 
непременно сопровождают ящерки и прочие гады. Пресмыкающиеся, живущие вместе с 
людьми под землей, описываются и в скандинавских эпосах, и в корейских, и даже 
у многих племен Нового Света — Нафферт оказался ходячей энциклопедией 
разнообразных мифов и преданий.
      С тех пор летом, во время каникул, их частенько видели вместе. И письма 
они теперь писали вместе: один сумасшедший академик, другой — учитель, 
зарабатывавший больше охотой, но не бросавший школу с ее грошовым заработком. 
Два сапога пара — по понятиям местных обывателей.
      В письмах они призывали произвести в Костенках самые тщательные раскопки, 
утверждая, что имеющимся там следам человеческой деятельности не менее 
пятидесяти тысяч лет.
      Профессор не оставлял надежды отыскать следы Магматических Существ. Он 
собирал в карьерах обломки породы диковинной формы, говоря, что, быть может, в 
них таятся застывшие простейшие Магматические Существа. Обломки эти он свозил к 
своей купленной задешево избенке, намереваясь со временем создать музей. 
Обследуя идолов Каменной степи, он утверждал, что часть из них, если не все, 
определенно застывшие Магматические Существа.
      Профессор построил воздушный шар — монгольфьер оригинальной конструкции — 
«для наблюдения над полями с целью выявления следов Магматических Существ». В 
корзине был установлен портативный аппарат для постоянного подогрева воздуха, и 
потому полет мог длиться много дольше, чем у обычных монгольфьеров. В пробный 
полет профессор взял фотокамеру и подзорную трубу. На глазах у крестьян 
монгольфьер поднялся в воздух и несколько часов парил в вышине. Но по 
приземлении профессору было очень строго внушено, что без разрешения летать не 
может даже сумасшедший, а шар вместе с фотоаппаратом и зрительною трубою 
конфисковали. Правда, профессор, сбросивший отснятые пластины заранее на особом 
парашюте в ударопрочном контейнере, сумел позднее найти их, проявить и, по его 
словам, «совершенно определенно обнаружить следы всплытия Магматических 
Существ».
      Последний раз профессора Буранчука видели вместе с учителем Наффертом — 
они оба спустились в пещеру под названием «Белое Сияние», одну из недавно 
открытых в Дивногорье. Когда два дня спустя они не вернулись, на поиски послали 
отряд спасателей, прибывших специальным поездом из Москвы. Профессора искали с 
особым рвением, потому что своим крамольным полетом на шаре он привлек к себе 
пристальное внимание органов, отвечающих за безопасность государства.
      Поиски велись несколько дней. И профессор, и учитель «как сквозь землю