Разбился один из ртутных барометров. Вылившаяся ртуть растеклась по днищу 
гондолы и могла быстро разъесть алюминий. Нужно было немедленно удалить ее за 
борт, использовав для этого разрежение внешней среды. Один конец шланга 
присоединили к крану, выходящему наружу, другой подвели к поверхности ртути, и 
ее удалось отсосать за борт.
      Пронизывающий холод сменился немилосердным пеклом. Пиккар предполагал 
регулировать температуру внутри гондолы путем поворота ее вокруг оси. Для этого 
одну сторону гондолы окрасили в черный цвет, другую оставили блестящей. Лучи 
солнца должны были поглощаться или отражаться — в зависимости от того, какой 
стороной обращена к нему гондола. Но мотор, предназначенный для выполнения 
этого маневра, вышел из строя. И эта простая система терморегулирования не 
функционировала. Внутренние стенки гондолы покрылись тонким слоем инея, который 
выпал в снег, когда температура резко подскочила до 40° выше нуля.
      Наконец, мучившая аэронавтов жажда. Они собирались взять с собой две 
бутылки с водой, а нашли в гондоле только одну маленькую бутылку! Пришлось 
утолять жажду инеем и конденсационной водой.
      К четырнадцати часам стратостат медленно пошел на снижение. Мир ничего не 
знал о судьбе стратонавтов. Эта неопределенность постепенно перерастала в 
тревогу, вечерние газеты объявили даже, что Пиккар погиб. Французское 
правительство поспешило «посмертно» наградить этого мученика науки розеткой 
ордена «Почетного легиона».
      С наступлением ночи стратостат, все еще освещенный лучами солнца, 
ослепительно сверкал на темном небе. Его видели многие люди, принимая за 
небесное светило, быть может, за Венеру.
      Наконец спуск пошел быстрее. На высоте около 4500 метров Пиккар и Кипфер 
открыли люки. Ночью гондола коснулась снежного поля на высоте 2800 метров. Это 
было далеко не идеальное место для посадки. Сброшена часть балласта. Стратостат 
подскочил, перелетел через ледник и приблизился к ровной площадке. Пиккар, не 
колеблясь, дернул за фал разрывного полотнища, чтобы вскрыть оболочку. Шар 
освободился от газа, гондола покатилась вниз и остановилась у медленно 
оседавшей оболочки.
      Пиккар и Кипфер легли спать прямо на леднике (как выяснилось на следующий 
день, это был ледник Гургль в австрийском Тироле). Чтобы спастись от холода, 
они завернулись в оболочку воздушного шара.
      На заре, связавшись веревкой и на каждом шагу пробуя снег бамбуковой 
палкой, имеющейся в снаряжении стратостата, они стали осторожно спускаться в 
долину. В полдень они были замечены группой лыжников, которые проводили их в 
деревню — маленькое тирольское селение Гургль.
      Скоро мир с облегчением узнал о благополучном приземлении исследователей. 
Французскому правительству, наградившему побежденного стихией розеткой 
«Почетного легиона» в петлицу, не оставалось ничего другого, как пожаловать 
победителю шейную ленту этого ордена! Так профессор Пиккар не только стал 
кавалером ордена «Почетного легиона», но и совершил самое быстрое восхождение 
по его степеням.
      Это был триумф! Человек впервые вторгся в пределы стратосферы.
      А Пиккар был недоволен. Для него главным был не рекорд, а научный 
результат, который оказался минимальным изза неисправности приборов. Через год 
он превысил свое достижение. В августе 1932 г. с инженером Козинсом поднялся на 
700 м выше. Шар был выкрашен в белый цвет для отражения солнечных лучей. 
Результат снова был неожиданным: в гондоле температура упала до —15°C. Зато 
удалось провести ряд научных экспериментов. Пиккар зафиксировал резкое 
увеличение интенсивности космических лучей. Ученый высказал предположение, что 
в будущем можно будет использовать космическую энергию стратосферы.
      
ТРАГИЧЕСКИЙ РЕКОРД
(советские аэронавты)
      
      В первые десятилетия XX века нижние слои атмосферы стали осваивать с 
помощью летательных аппаратов, которые тяжелее воздуха — аэропланов, как их 
тогда называли. Однако со временем усиливался интерес к более высоким слоям, 
входящим в стратосферу. Огюст Пиккар, первым глубоко вторгнувшийся в ее пределы,
 преследовал прежде всего научнотеоретические цели, стремясь выяснить природу 
и свойства космических лучей.
      Надо заметить, что в ту пору некоторые ученые (в нашей стране, например, 
А.Л. Чижевский) высказывали гипотезы о влиянии космических излучений не только 
на биологические процессы, но и на психику людей, вследствие чего якобы 
возникают войны и революции.
      Но были и более реалистические причины для исследований стратосферы. 
Ничтожная плотность воздуха на больших высотах могла существенно облегчить 
полет здесь ракет и реактивных самолетов. Да и артиллерийские снаряды могут в 
разреженной атмосфере преодолевать значительные расстояния. Подобные проблемы 
стали особенно актуальны после Первой мировой войны, когда началось обновление 
военной техники. Естественно, что СССР не остался в стороне от подобных 
разработок и исследований: ведь теперь милитаризация буржуазных держав 
определялась не только их междоусобицами, но и враждебностью по отношению к 
первому рабочекрестьянскому государству и опасностью распространения 
«революционной заразы». Кроме того, для СССР были существенны и соображения 
престижа: ведь страна с огромными усилиями развивала науку, технику и 
промышленность, переходя в разряд крупнейших индустриальных держав мира.
      30 сентября 1933 года в воздух с московского аэродрома поднялся