на каждый кавалерийский полк и 15 на каждый пехотный батальон. Во флоте была 
введена медаль "За выдающуюся храбрость". Королева, восхищаясь "славными 
солдатами", писала королю Бельгии:
Я воспринимаю их как собственных детей; мое сердце бьется за них так же, как за 

самых близких и дорогих мне людей. Они были так тронуты, так довольны; я 
слышала, как многие плакали. А когда им предложили выгравировать на медалях их 
имена, они не хотели даже слышать об этом, потому что боялись, что им вернут не 

те медали, которые они получили из моих рук.
НАГРАДЫ ЗА ОБОРОНУ СЕВАСТОПОЛЯ В КРЫМСКОЙ ВОЙНЕ
Как известно, формальным поводом к Крымской (или Восточной) войне 1854-1856 
годов послужил спор между католиками и православными о праве владения святыми 
местами в Палестине, которая в тот период входила в состав турецких владений. 
Еще в 1850 году президент Франции Луи Наполеон III, желая привлечь на свою 
сторону католическое духовенство, решил восстановить Францию в роли 
покровительницы католической церкви в Турции. Через своего посла в 
Константинополе он потребовал от султана Абдул-Меджида преимущественных прав 
для 
католиков на храмы Иерусалима и Вифлеема. Русский же посол отстаивал 
исключительные права православных на эти христианские святыни. Парижский 
архиепископ Доминик Огюст Сибур вдохновенно убеждал французов начать новый 
крестовый поход против восточной ереси и даже призывал объявить России 
священную 
войну.
Успехи России на Востоке вызывали ревностное отношение к ней западных стран. 
Англия и Франция старались вытеснить ее с восточных рынков, и этот основной 
фактор втянул в войну против России целую коалицию западных стран. Политические 

и религиозные притязания противников начались с военных действий 1853 года. 
Крымская война велась одновременно в нескольких регионах - на Кавказе, на 
Балканах, Белом и Балтийском морях и на Камчатке. Но главный ее удар приняли на 

себя Крым и город русской славы Севастополь.
В самом начале сентября 1854 года Англия Серебряный наградной крест          л
для сестер милосердия         и Франция начали высадку своих войск под
за Крымскую войну             Евпаторией. Второго сентября приказом вице-
Награды за оборону Севастополя в Крымской войне
219
адмирала В.А. Корнилова была объявлена диспозиция русского флота, составленная 
П.Н. Нахимовым "на случай, если понадобится выйти в море". В двух колоннах 
готовились выйти в море 14 линейных кораблей и 7 фрегатов, а армия неприятеля 
тем временем двинулась уже к Севастополю.
Утром 9 сентября В.А. Корнилов собрал военный совет флота из флагманов и 
командиров кораблей, на котором обратился к присутствующим с таким 
предложением:
Господа! Армия наша дралась храбро, но потерпела поражение, и неприятель идет 
на 
Севастополь. Предлагаю всему нашему флоту выйти в море, напасть на 
неприятельские корабли и постараться разбить их, а при неудаче - сцепиться с 
самыми сильными неприятельскими судами и взорваться с ними на воздух. Так мы 
спасем армию и Севастополь.
Однако большинство собравшихся не были согласны с таким планом, хотя и понимали 

душевное состояние начальника штаба Черноморского флота. Их точку зрения 
решился 
высказать капитан 1-го ранга Зорин, командир линейного корабля "Сефаил", 
который 
предложил затопить поперек входа в Севастопольскую бухту часть старых кораблей, 

а моряков свести на берег для защиты города. Эта мысль высказывалась еще за 
несколько дней до созыва Совета, например, контр-адмирал В.И. Истомин находил 
ее 
"при известных условиях весьма основательной".
Однако вице-адмирал В.А. Корнилов не согласился с мнением Совета и отправился к 

князю А.С. Меншикову, главнокомандующему военными и сухопутными силами Крыма, 
который уже знал о предлагаемых методах защиты Севастополя. Выслушав вице-
адмирала, главнокомандующий согласился с мнением Совета и отдал приказ о 
затоплении кораблей. А. Ка-мовский, начальник канцелярии главнокомандующего, 
впоследствии вспоминал:
Можно себе представить весь ужас адмирала, которому говорят о добровольном 
затоплении части флота, когда он проникнут мыслью, что и цель самих врагов 
наших 
состоит в том же! Пораженный, конечно, донельзя необходимостью такого 
решительно 
высказанного приказания, Корнилов как будто не верил своим ушам, казалось, не 
понимал слов приказа!.. Как примириться с мыслью о разлуке с судами и 
добровольно, собственными руками начать их топить? Ведь это все равно что 
насиловать их к самоубийству...