старшим сыном. Но младшего сына казненного, Луция, еще совсем ребенка, 
Тарквиний 
пощадил и воспитал вместе со своими сыновьями.
Однако по мере того, как Луций взрослел, Тарквиний стал его опасаться. Между 
тем 
Луций, чтобы не подвергнуться участи отца и старшего брата, притворился 
слабоумным и даже получил прозвище "брут", что означает "глупец".
Однако Тарквиния все сильнее одолевали недобрые предчувствия. Он захотел 
обратиться с вопросом о дальнейшей судьбе власти в Риме к знаменитому 
Дельфийскому оракулу, но, не решаясьдаже ненадолго покинуть Рим, отправил в 
Дель-фы своих сыновей. Их сопровождал Луций Юний.
Представ перед оракулом, юноши спросили, кому будет принадлежать власть в Риме. 

Оракул ответил: "Тому из вас, кто первым поцелует свою мать".
Сыновья Тарквиния поняли ответ оракула буквально и поспешили домой.
Луций же, зная, что оракул обычно говорит иносказательно, сделал вид, что 
споткнулся, упал и поцеловал землю - мать всего живого.
Некоторое время спустя старший сын Тарквиния воспылал нечестивойстрастью кжене 
одного знатного римлянина, прекрасной и добродетельной Лукреции. Зная, что мужа 

нет дома, он явился под видом гостя и силой овладел Лукрецией.
Насильникбыл уверен, что женщина не захочет огласки и его преступление 
останется 
скрытым Но благородная
Лукреция призвала мужа, а также свое-                                  
__________
го отца и, попросив привести в качестве    РжЖШ83а52якйн!ш1^^*в*1' \ свидетелей 

двух верных друзей семьи,            Лукреция. Гравюра М Раймонди
сама объявила о своем позоре.                                      по рисунку 
Рафаэля
-(tm)
194
100 ВЕЛИКИХ МИФОВ И ЛЕГЕНД
Лукреция сказала: "Тело мое осквернено, но душа невинна. Я не признаю за собой 
греха, но не освобождаю себя от наказания. Пусть никто, утратив честь, не будет 

жить, ссылаясь на пример Лукреции!" И она вонзила кинжал себе в сердце.
Одним из свидетелей этого был Луций Юний. В то время, как муж и отец рыдали над 

телом несчастной, Луций извлек из ее раны окровавленный кинжал и поклялся на 
нем, что Лукреция будет отомщена.
Весть о преступлении тарквиниевого сына и смерти благородной Лукреции быстро 
распространилась по городу. Чаша терпения римлян переполнилась, и они восстали.
Возглавил восстание Луций Юлий.
Тарквиний со своей семьей был изгнан, и в Риме провозглашена республика.
Римский народ решил отныне ежегодно избирать двоих консулов, поручая им 
верховную власть над Римом.
Первыми консулами были избраны Луций Юний и муж Лукреции Каллатин
СКАЗАНИЯ О ДОБЛЕСТНЫХ РИМЛЯНАХ
Римляне высоко ценили личную доблесть и способность жертвовать собой во имя 
отечества. Легендарные времена первых лет Римской республики породили сказания 
о 
героях, ставших идеалом для многих поколений римлян и европейских народов, 
наследовавших их культуру.
Царь Тарквиний, будучи изгнан римским народом, не смирился с потерей власти. Он 

заключил союз с этрусским царем Порсеной и начал войну против Римской 
республики.
Порсена привел на помощьТарквинию большое, сильное войско.
Подступы к Риму защищала естественная преграда - широкий, полноводный Тибр. 
Единственный мост через реку охранялся отрядом римских воинов.
Увидев целую армию, направляющуюся к мосту, римский отряд дрогнул и был готов 
отступить под защиту городских стен.
И лишь один из воинов, по имени Гораций Коклес, не утратил мужества. Он 
преградил путь готовым обратиться в бегство товарищам и воскликнул: "Стойте! 
Перед нами много врагов, но мы не позволим им войти в Рим. Нас слишком мало, 
чтобы защитить мост, так давайте уничтожим его, чтобы враг не смог им 
воспользоваться!"
И он первым бросился подрубать сваи моста. Другие последовали его примеру.
Но враги были уже совсем близко. Тогда Гораций Коклес и двое его товарищей 
вышли 
им навстречу и встали плечом к плечу. Втроем они отражали вражеский натиск, 
пока 
остальные воины разрушали мост. Когда он был почти разрушен, Гораций Коклес 
приказал двоим товарищам перейти на другой, безопасный, берег - и остался один.
Он крикнул, обращаясь к воинам Порсены: "Жалкие рабы! Вы покорны надменному 
царю 
и вам неведома сладость свободы! Мы же изведали ее, и никому не позволим отнять