повелитель пожелал взять себе в жены дочь китайского императора – для утешения 
сердца и в знак примирения. Правда, дочерей у императора не оказалось. Тогда 
было решено, что Сюнь удочерит одну из дочек покойного Юньцзы и отдаст ее в 
жены.
      Невесту несли в открытых носилках. За нею шли пятьсот мальчиков и пятьсот 
девочек, держали подносы с золотыми, серебряными и фарфоровыми чашками, 
шкатулки с украшениями и жемчугом, разные диковинки из слоновой кости, нефрита, 
яшмы и драгоценного дерева; воины вели в поводу три тысячи коней под парчовыми 
чепраками. Все это (вместе с мальчиками и девочками) было приданым невесты.
      Хулан стояла рядом, глаза ее метали молнии. Хан отодвинул занавеску с 
золотыми фениксами. Девушка в шелковом одеянии отшатнулась от него, вцепилась 
руками в подушки. У нее были маленькие глаза под реденькими бровями, остренький 
подбородок. Девушка попробовала улыбнуться. Она показала редкие кривые зубы. 
Чингисхан почувствовал себя обманутым. Хулан стояла довольная.
      Все его жены жили мирно, пока повелитель не состарился. Теперь, чем ближе 
становилось время выступления в поход, тем беспокойнее вели себя жены. Раньше 
Бортэ правила всеми его женами и наложницами. Жены раскололись на два 
враждующих стана. В одном главная была Бортэ, в другом – Хулан. Татарка Есуй 
высказала ему то, о чем другие помалкивали: «Ты уходишь, и одному тебе ведомо, 
сможешь ли возвратиться. Все люди смертны… Кто будет править твоим улусом? Кто 
станет господином над всеми нами?»
      Для него эти слова были неожиданны, поскольку он еще не задумывался о 
смерти. Тем не менее мысли о наследнике стали одолевать его. Выбор пал на 
Угэдэя, сына Бортэ.
      Чингисхану было примерно 63–64 года, когда он в 1219 году выступил в 
поход на Запад. Прошагав к своей славе по горам трупов в Монголии, тангутском 
государстве, Северном Китае, он не мог не думать о жизни и смерти. Он видел, 
как легко обрывается человеческая жизнь, и хотел найти способ продлить 
собственную, а то и познать тайну бессмертия. Еще в Северном Китае он слышал, 
что этой тайной, возможно, владеют даосы. Даосизм, одна из религий в Китае, 
соединял в себе отдельные элементы философского даосизма Древнего Китая, 
истолкованные мистически, с элементами самых различных народных верований, 
культом шаманства, столь характерного для Восточной Азии. Даосы проповедовали 
культ бессмертия различными способами с использованием магии, алхимии и в 
какойто мере средств китайской медицины. Большой славой при Чингисхане 
пользовался даосский монах Чан Чунь (Цю Чуцзи). Чингис слышал о Чан Чуне и, 
находясь в западном походе, с берегов Иртыша вызвал его к себе, чтобы 
воспользоваться секретами даосов и узнать тайну достижения бессмертия. Чан Чунь 
согласился прибыть в ставку Чингисхана, с одной стороны, безусловно, подчиняясь 
силе, с другой – возможно, надеясь повлиять на грозного хана и уменьшить 
кровопролитие. Чан Чунь был поэтом, и в одном из стихотворений, сочиненных им в 
пути, он сам так писал о целях своего путешествия:
      
    Я иду к местопребыванию государя, что на вершинах реки,
    Для того чтобы прекратить войны и возвратить мир!
      
      Оба они ошибались – и кровавый завоеватель, и мудрецпоэт, постигший 
тайны магии и достигший величия духа. Каждый ждал от другого невозможного.
      16 мая 1222 года Чан Чунь прибыл к Чингисхану, преодолев громадный путь 
через Северный Китай, Монголию, Восточный Туркестан и Семиречье к берегам 
АмуДарьи. После обычного обмена приветствиями Чан Чуню было позволено сесть, 
ему подали еду, и Чингис задал ему тот вопрос, на который страстно желал 
получить ответ: «Святой муж! Ты пришел издалека, какое у тебя есть лекарство 
для вечной жизни, чтобы снабдить меня им?»
      Монах ответил: «Есть средства хранить свою жизнь, но нет лекарства 
бессмертия».
      Ответ его был правдив и прост. Он не требовал особых истолкований, и 
Чингис понял, что и ему, грозному владыке Востока и Запада, уготована всеобщая 
участь.
      Чингисхан был похоронен в обстановке строгой тайны своими наследниками. 
Он умер вблизи Желтой реки (Хуанхэ) на территории нынешнего Китая. Его войска 
убивали любое живое существо, которое было свидетелем траурной процессии. Марко 
Поло подробно рассказал в описании своего путешествия, как более 20 тысяч 
человек были убиты только за то, что оказались очевидцами такой похоронной 
кавалькады хана Менгу, другого чингизида. Все животные и рабы, которые могли 
понадобиться хану в загробной жизни, были похоронены вместе с ним. Как 
утверждает местная легенда, в могилах было также зарыто огромное количество 
золота и серебра.
      Ученые опросили десятки местных жителей в аймаке Хэнтэй, и один из них, 
88летний охотник, повторил, что ему рассказывали в детстве о похоронах 
Чингисхана:
      «Один тюркский полководец доставил его тело на родину. Он зарыл четыре 
гроба в разных местах, окружил подлинную могилу стражей и в течение трех 
месяцев пас здесь тысячи коней. После этого он предложил награду тому, кто 
обнаружит, где находится могила. Но никто не смог найти ее».
      Повидимому, священная территория вокруг горы площадью 240 квадратных 
километров была объявлена табу, и никому не позволялось заходить на нее под 
страхом смерти. Роду, назвавшемуся Дархац, было приказано охранять святилище, и 
он продолжал жить здесь на протяжении 700 лет, пока не был насильственно 
выселен в первой половине XX столетия. Территория оставалась пустыней, где выли