собой полную противоположность великому поэту. Даже ближайшие друзья и приятели 
не допускали мысли о браке между ними.
      Гёте познакомился с Элизабет Шенеман в конце 1774 года в доме ее 
родителей во Франкфурте. Шестнадцатилетняя Лили сидела за роялем и играла 
сонату. Когда она закончила, Гёте представился ей. «Мы взглянули друг на друга,
 – писал он в своей автобиографии, – и, не хочу лгать, мне показалось, что я 
почувствовал притягательную силу самого приятного свойства». Для пылкого Гёте 
одной встречи было достаточно, чтобы тотчас же написать стихотворение и излить 
свои чувства.
      Лили быстро привязала к себе Гёте, и он был действительно счастлив, когда 
она удостоила его лаской.
      Кокетливой Лили нравился красивый поэт. Она увлеченно рассказывала ему о 
своей жизни, жаловалась на ее пустоту, говорила, что хотела только испытать 
свою власть над Гёте, но сама попалась в сети. Молодые люди объяснились, и дело 
кончилось бы, вероятно, браком, если бы не различие в общественном положении 
между семьями. Зная привередливость отца в этом вопросе, Корнелия, сестра Гёте, 
решительно выступила против этого брака. Возражали и другие. Но Гёте не слушал.
      Некая девица Дельф взяла на себя трудную задачу устроить дело. Однажды 
она сообщила влюбленным, что родители согласились, и велела подать друг другу 
руки. Гёте подошел к Лили, и она медленно, но твердо подняла свою и положила в 
его руку, после чего оба «с глубоким вздохом» бросились друг другу в объятия. 
Затем состоялось обручение. Но брак все же расстроился. Сыграла свою роль и 
поездка Гёте в Швейцарию, во время которой окружение Лили пыталось уверить ее в 
холодности жениха. В конце концов молодым людям пришлось расстаться. Гёте 
тяжело переживал разрыв. Он часами стоял под ее окном, завернувшись в плащ, и 
возвращался довольный, когда ему случалось увидать в окнах ее тень.
      Впоследствии Лили вышла замуж за страсбургского банкира, а Гёте, уезжая в 
Италию, записал в своей записной книжке: «Лили, прощай! Во второй раз, Лили! 
Расставаясь в первый раз, я еще надеялся соединить нашу судьбу. Теперь же 
решено: мы должны порознь разыграть наши роли. Я не боюсь ни за себя, ни за 
тебя. Так все это кажется запутанным. Прощай».
      С 33летней Шарлоттой фон Штейн Гёте познакомился в 1775 году и любил ее 
в течение четырнадцати лет, несмотря на то что она была замужем за 
обершталмейстером веймарского двора, и ее окружали семеро детей. Правда, она 
была очень образованна, тактична, умна, но… поэту было всего 26 лет! Вероятно, 
тут сыграло свою роль то обстоятельство, что Гёте был одинок в маленьком, 
веселом Веймаре, где он очутился после родного Франкфурта и где новые 
обязанности придворного сильно тяготили его.
      Вольфганг описал свое чувство к Шарлотте в знаменитой «Ифигении». 
Некоторые биографы Гёте считают, что его любовь к Шарлотте была платонической. 
Они обменивались страстными признаниями, писали друг другу пламенные письма во 
время разлуки, но никогда не заходили за черту дозволенного, хотя муж Шарлотты 
бывал дома всего раз в неделю. В то же время нельзя не принимать во внимание 
тот факт, что, когда Гёте сблизился с Христианой Вульпиус, своей будущей женой, 
Шарлотта, пылая гневом и вытребовав назад свои письма, сожгла их, а с Гёте 
прекратила всякие отношения. О серьезности их отношений свидетельствует и драма,
 сочиненная Шарлоттой, где Гёте изображен в неприглядном виде. Поэт 
выставляется в ней глупейшим хвастуном, грубым циником, тщеславным до смешного, 
вероломным лицемером, безбожным предателем…
      Летом 1788 года Гёте, тайный советник герцога, после полутора лет 
пребывания в Италии вернулся в Веймар. Шарлотта фон Штейн демонстративно 
избегала его. Ведь он уехал в Италию, не сказав ей ни слова, и довольно долго 
не сообщал о своем местопребывании. И когда он решил поведать ей «прекрасные 
тайны» своих эротических похождений с одной римской вдовушкой, та с ее 
чопорностью не обнаружила в его рассказах ничего возвышенного. Он стал 
чрезмерно «чувственным», писала она в одном из писем.
      Нетрудно представить, что после первых же дней в Веймаре Гёте 
почувствовал себя одиноким, ему остро не хватало художественных сокровищ Италии 
и ее привольной жизни. Ему приходилось довольствоваться походной кроватью в 
садовом домике в парке Ильм, и римская вдовушка, которую он называл Фаустиной, 
уже не услаждала его одинокие ночи.
      Гёте находился в зените славы. Он был лучшим другом герцога Веймарского, 
который лично даровал ему дворянское звание и в придачу чуть не все самые 
высокие должности и награды крошечного государства. Гёте был связан с гигантами 
мысли своего времени. Ему было тридцать девять лет. Не перечесть его романов со 
знатными и с образованными европейскими дамами. Он был на пути к Олимпу, 
национальным героем Веймара.
      Христиана Вульпиус – маленькая, ничего собой не представлявшая цветочница 
двадцати трех лет имела скромный достаток, она помогала матери содержать 
младших детей после того, как отец бросил семью. Не была образована, говорила с 
сильным тюрингским акцентом, читала с превеликим трудом, а писала и того хуже. 
Но была свежа, с мягкой кожей, ясным взглядом и румяными щеками, непослушные 
каштановые локоны падали на лоб. У нее был веселый нрав, и она охотно смеялась, 
шутила и напропалую строила глазки. Работала цветочницей на фабрике в Веймаре, 
где делала из шелковых лоскутков искусственные цветы, которые потом украшали 
шляпы и декольте прекрасных веймарских дам.
      Гигант духа и необразованная девушкацветочница – можно ли представить 
себе более несхожих людей?
      Итак, эти двое встретились в Дворцовом парке в Веймаре. И не случайно: 
Христиана давно стояла там, поджидая его. У нее было к нему необычное дело, оно