пришла в голову мысль отравить из мести и короля, и мадемуазель де Фонтанж.
      12 марта 1679 года была арестована отравительница Вуазен, к чьим услугам 
не раз прибегала де Монтеспан. Фаворитка, обезумев от страха, уехала в Париж.
      Спустя несколько дней Франсуаза, уверившись, что ее имя не было названо, 
немного успокоилась и вернулась в СенЖермен. Однако по прибытии ее ожидал 
удар: мадемуазель де Фонтанж расположилась в апартаментах, смежных с покоями 
короля.
      С тех пор как Франсуаза обнаружила на своем месте мадемуазель де Фонтанж, 
она твердо решила отравить короля. Сначала ей пришло в голову сделать это при 
помощи прошения, пропитанного сильным ядом. Трианон, сообщница Вуазен, 
«приготовила отраву столь сильную, что Людовик XIV должен был умереть, едва 
прикоснувшись к бумаге». Задержка помешала исполнению этого плана: мадам де 
Монтеспан, зная, что Ла Рейни после ареста отравительниц удвоил бдительность и 
усиленно охранял короля, решила в конечном счете прибегнуть к порче, а не к яду.

      Некоторое время обе фаворитки, казалось, жили в добром согласии. 
Мадемуазель де Фонтанж делала подарки Франсуазе, а Франсуаза перед вечерними 
балами сама наряжала мадемуазель де Фонтанж. Людовик XIV оказывал внимание 
обеим своим дамам и был, казалось, на верху блаженства…
      Фонтанж умерла 28 июня 1681 года после агонии, длившейся одиннадцать 
месяцев, в возрасте двадцати двух лет. Сразу же пошли толки об убийстве, и 
принцесса Пфальцская отметила: «Нет сомнений, что Фонтанж была отравлена. Сама 
она обвинила во всем Монтеспан, которая подкупила лакея, и тот погубил ее, 
подсыпав отраву в молоко».
      Разумеется, король разделял подозрения двора. Страшась узнать, что его 
любовница совершила преступление, он запретил производить вскрытие усопшей.
      Хотя королю приходилось вести себя с маркизой так, словно ему ничего не 
было известно, он всетаки не мог попрежнему разыгрывать влюбленного и 
вернулся к МарииТерезии.
      На этот путь он вступил не без помощи мадам Скаррон, урожденной Франсуазы 
д'Обинье, вдовы известного поэта, которая потихоньку обретала влияние, действуя 
в тени, но чрезвычайно ловко и осмотрительно. Она воспитывала внебрачных детей 
Монтеспан от короля.
      Людовик XIV видел, с какой любовью воспитывает она детей, заброшенных 
мадам де Монтеспан. Он уже успел оценить ее ум, честность и прямоту и, не желая 
признаться в том самому себе, все чаще искал ее общества.
      Когда она в 1674 году купила земли Ментенон в нескольких лье от Шартра, 
мадам де Монтеспан выразила крайнее неудовольствие: «Вот как? Замок и имение 
для воспитательницы бастардов?»
      «Если унизительно быть их воспитательницей, – ответила новоявленная 
помещица, – то что же говорить об их матери?»
      Тогда, чтобы заставить замолчать мадам де Монтеспан, король в присутствии 
всего двора, онемевшего от изумления, назвал мадам Скаррон новым именем – мадам 
де Ментенон. С этого момента и по особому распоряжению монарха она 
подписывалась только этим именем.
      Прошли годы, и Людовик XIV привязался к этой женщине, так не похожей на 
мадам де Монтеспан. После дела отравителей он, естественно, обратил взоры к ней,
 ибо его смятенная душа требовала утешения.
      Но мадам де Ментенон не жаждала занять место фаворитки. «Укрепляя монарха 
в вере, – говорил герцог де Ноай, – она использовала чувства, которые внушила 
ему, дабы вернуть его в чистое семейное лоно и обратить на королеву те знаки 
внимания, которые по праву принадлежали только ей».
      МарияТерезия не верила своему счастью: король проводил с ней вечера и 
разговаривал с нежностью. Почти тридцать лет, она не слышала от него ни единого 
ласкового слова.
      Мадам де Ментенон, суровая и набожная почти до ханжества, хотя и провела, 
согласно уверениям многих, довольно бурную молодость, теперь отличалась 
удивительной разумностью и сдержанностью. Она относилась к монарху с 
чрезвычайным почтением, восхищалась им и считала себя избранной Богом, дабы 
помочь ему стать «христианнейшим королем».
      В течение нескольких месяцев Людовик XIV встречался с ней ежедневно. Де 
Ментенон подавала превосходные советы, умело и ненавязчиво вмешивалась во все 
дела и в конечном счете стала для монарха необходимой.
      Людовик XIV смотрел на нее горящими глазами и «с некоторой умильностью в 
выражении лица». Без сомнения, он жаждал заключить в объятия эту прекрасную 
недотрогу, переживавшую в свои сорок восемь лет блистательный закат.
      Монарх полагал неприличным делать любовницу из женщины, которая так 
хорошо воспитала его детей. Впрочем, достойное поведение и сдержанность 
Франсуазы де Ментенон исключали всякую мысль об адюльтере. Она была не из тех 
дам, которых можно легко увлечь к первой попавшейся постели.
      Оставался только один выход: жениться на ней втайне. Людовик, решившись, 
послал однажды утром своего исповедника, отца де Лашеза, сделать предложение 
Франсуазе.
      Брак был заключен в 1684 или 1685 году (точной даты не знает никто) в 
кабинете короля, где новобрачных благословил монсеньор Арле де Шанваллон в 
присутствии отца де Лашеза.
      Многие тогда стали догадываться о тайном браке короля с Франсуазой. Но на 
поверхность это не вышло, ибо каждый старался хранить секрет. Одна лишь мадам 
де Севинье, перо которой было столь же неудержимым, как и ее язык, написала 
дочери: «Положение мадам де Ментенон уникально, подобного никогда не было и не