П. Мартосу, уехал в Москву. Атмосфера творческих споров, знакомство с 
художественной галереей Ф.В. Растопчина, насчитывавшей до трехсот экспонатов 
(среди которых находились картины Веласкеса, ван Дейка, Тинторетто), 
предвоенные настроения русского общества имели огромное влияние на живописца.
      Жизнь Кипренского в Москве, богатая впечатлениями, способствовала 
интенсивной художественной деятельности. «Кипренский почти помешался от работы 
и воображения», – писал Ф.В. Растопчин.
      К лучшим портретам довоенного периода (до 1812 года) относятся портреты Е.
П. Растопчиной (1809) и Е.Д. Давыдова (1809).
      Давыдов изображен в богатом гусарском мундире, стоя, с непокрытой головой.
 У него вьющиеся черные волосы, короткие усы и широко раскрытые черные глаза. 
Поза его непринужденна. Он стоит, опираясь на правую ногу, облокотившись левой 
рукой на каменный парапет. Сильное тело изображено в свободном движении.
      Такие полотна, как портреты А.Р. Томилова (1813) и П.А. Оленина (1813), 
являются не только вершиной портретного мастерства художника, но и 
произведениями, преисполненными чувством эпохи. Кипренский сумел увидеть и 
запечатлеть образ русского человека своего времени, сумел передать 
патриотический дух эпохи, найдя форму, вполне соответствующую содержанию.
      «В бурке, в фуражке ополченца изображен Алексей Романович Томилов, 
просвещеннейший человек своего времени, любитель искусств, близкий друг многих 
художников, находивших дружеский приют в его имении Успенское близ Старой 
Ладоги, – пишет Е.Н. Чижикова. – Типичен для того времени его облик. Волевая 
собранность, сдержанность и человеческая простота покоряют нас. В умном и 
внимательном взгляде уверенное спокойствие и готовность выполнить свой долг. 
Обаяние чистоты, пылкой юности привлекает нас в прекрасном портрете Петра 
Алексеевича Оленина, сына президента Академии художеств.
      Нежнейшая моделировка передает трепетность юного лица. Во взгляде легкая 
грусть и мечтательность. Небрежно наброшена на плечи шинель, надета набок 
бескозырка.
      Портрет этот отличается большой живописностью, он исполнен в сложной 
технике пастели и итальянского карандаша, построен на мягком звучании пятен».
      В эти же годы Кипренский создает карандашные портреты крестьянских детей, 
исполненные с большой проникновенностью.
      «Живя в Петербурге, Кипренский сблизился с наиболее выдающимися людьми 
своего века, – пишет Н.Г. Машковцев. – Он написал портрет поэта В.А. Жуковского 
(1816), нарисовал архитектора Гваренги (1814), поэта К.Н. Батюшкова (1815), И.А.
 Крылова (1816), слепого поэта Козлова. Почти во всех своих портретах, как и во 
множестве других, изображающих людей менее известных, Кипренский дает образ 
русского человека, пережившего бедствия войны и перестрадавшего за свою родину. 
Особенным обаянием отличаются некоторые из созданных им женских образов. На 
самом первом месте следует поставить портрет Е.П. Ростопчиной (1809), не 
имеющий себе равных во всей мировой живописи XIX века, по силе выражения 
душевной красоты словно предвосхищающий образ пушкинской Татьяны».
      В 1816 году академия сочла возможным возобновить заграничные командировки 
художников. Одним из первых за границу отправляется Кипренский. Через год из 
Рима, где он окончательно поселился, Кипренский прислал свою первую заграничную 
картину «Итальянский садовник» (1817), встреченную в Петербурге как новый, 
неожиданный и радующий поворот в творчестве Кипренского. Подкупала прежде всего 
блестящая, законченная эмалевая живопись, сильный свет, озаряющий форму, и, 
наконец, весь миловидный облик юноши с выражением неги и даже томности на 
красивом лице. Картина Кипренского, казалось, заключала в себе благодатную 
атмосферу Италии.
      Итальянские годы Кипренского – годы наивысшей славы. В России его имя 
обратилось в легенду, итальянцам он открыл Россию. Его завалили заказами. Он 
удостоился неслыханной чести – галерея Уффици во Флоренции заказала ему 
автопортрет.
      Русские художественные критики писали: «Портрет самого г. Кипренского 
написан с необыкновенным тщанием; освещение сверху, от тогото кажется при 
первом взгляде, что он не имеет полного сходства; но всматриваясь более, 
находишь его и останавливаешься на отделке, которая здесь весьма точна, 
убедительна».
      К лучшим работам этого периода принадлежат портреты А.М. Голицына (около 
1819) и Е.С. Авдулиной (около 1822) с их стремлением к обобщенности образа, его 
пластической завершенности. Изучение классического искусства и разработка 
сложных композиционных замыслов обогатили Кипренскогопортретиста; окрепло его 
композиционное мастерство; линии контуров приобрели изысканность, а 
пластические объемы – необычайную убедительность. Из карандашных работ 
Кипренского примечателен портрет Гете, сделанный в 1823 году в Мариенбаде, на 
пути домой.
      Стоит сказать также о «Портрете Мариуччи», более известном под названием 
«Девочка в маковом венке». Позировала для него очаровательная пухленькая 
девчушка. Мать девочки, распущенная и жадная женщина, постоянно вымогала у 
Кипренского деньги под предлогом своей безмерной материнской любви и страданий 
от разлуки с дочерью. Уезжая из Италии, художник выкупил девочку у беспутной 
матери и официально оформил документ на право воспитания ребенка. Через высшие 
церковные круги он поместил свою будущую жену Мариуччу – Анну Марию Фалькуччи – 
в привилегированный монастырский пансион.
      Россия встретила Кипренского неприветливо. Он пишет Гальбергу. «Совет мой 
крепко в душе держите: что лучше холодные камни дешево продавать, нежели самому 
мерзнуть на любезной родине».