Никакие материальные лишения не сломили гордости Домье и его 
республиканских убеждений. Когда министерство Наполеона Маленького предложило 
ему под конец его жизни орден Почетного легиона, Домье имел мужество отклонить 
этот «дар данайцев», со скромным юмором мотивируя свой отказ «желанием на 
старости лет глядеться в зеркало без смеха».
      В 1873 году изза слабости зрения художник прекратил работать. Полуслепой 
и старый, Домье окончил бы свою карьеру в полной нищете, если бы не дружеская 
поддержка пейзажиста Коро, который приобрел для него небольшой домик в местечке 
Вальмондуа (на Уазе), где Домье и умер 10 февраля 1879 года.
      
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ ФЕДОТОВ
      
      (1815–1852)
      
      Павел Андреевич Федотов родился в Москве 4 июля 1815 года в семье 
отставного офицера. «Отец мой был воином екатерининских времен, редко 
говорившим о своих походах, но видавшим много на своем веку, – рассказывает 
Федотов в автобиографических заметках. – Женат он был два раза: в первый раз на 
пленной турчанке, во второй на моей матери… жили мы очень бедно… Наша 
многочисленная родня… состояла из людей простых, не углаженных светскою 
жизнью…»
      Первые детские впечатления сыграли большую роль в творческой практике 
художника. «Запас наблюдений, сделанных мною при самом начале моей жизни, – 
писал впоследствии художник, – составляет… основной фонд моего дарования».
      Когда ему исполнилось десять лет, отец, мечтавший, чтобы сын был военным, 
определил его в Московский кадетский корпус. Он блестяще учился, поражая 
преподавателей и товарищей разносторонними способностями – писал стихи, 
прекрасно пел. Именно там у него проявились способности к рисованию. Часто, 
поправляя чужие рисунки, он получал за это у сверстников лишние булки.
      Окончив в 1833 году Кадетский корпус, Федотов в чине прапорщика был 
направлен в лейбгвардии Финляндский полк, расквартированный в Петербурге. Там 
он прослужил десять лет (1834–1844). Чтобы отвлечься от скучных, однообразных 
будней, Федотов много читает, изучает языки, увлекается музыкой, пишет стихи. 
Но главным увлечением попрежнему остается живопись, и каждую свободную минуту 
он посвящает рисованию. Он писал портреты своих друзей по полку, «и вот начали 
уже говорить, что всегда делает похоже».
      Казармы Финляндского полка находятся недалеко от Академии художеств. 
Федотов рисовальные классы посещает «прерывисто». Здесь его привлекало, что «на 
экзамене номера ставят не по чинам. Сладко недостаточному и без связей человеку 
попасть туда, где каприз фортуны нипочем. Дорога открыта всякому». Он пробует 
писать акварелью жанровые сцены из полковой жизни: «Бивуак лейбгвардии 
гренадерского полка», «Бивуак лейбгвардии Павловского полка» (1841–1842). За 
акварель «Встреча великого князя Михаила Павловича в лагере лейбгвардии 
Финляндского полка 8 июля 1837 года» (1838) ему был пожалован бриллиантовый 
перстень.
      Однако эти блистательные успехи не делали его счастливым: «Столица 
поглотила пять лет моей лучшей молодости… Пока в столице, успокойся сердцем, не 
жди и не обманывайся».
      В 1840 году Федотов решается показать свои работы Брюллову. «Вам двадцать 
пять лет, – сказал ему великий живописец. – Теперь поздно уже приобретать 
механизм, технику искусства, а без нее что же вы сделаете, будь у вас бездна 
воображения и таланта?.. Но попытайтесь, пожалуй, чего не может твердая воля, 
постоянство, труд».
      Чегочего, а упорства молодому офицеру было не занимать. Проходит еще 
несколько лет, и Федотов решается уйти в отставку. Подтолкнул его к этому 
решению великий русский баснописец Крылов. Пораженный талантом и 
наблюдательностью молодого художника, он посылает ему восторженное письмо, 
советуя оставить службу ради настоящего призвания – изображения народного быта.
      Решение далось не просто, ведь на руках Федотова были старикиродители и 
сестры. Уйдя в отставку в чине капитана, он получил весьма скромное содержание, 
из которого ровно половину посылал отцу и сестрам в Москву.
      Федотов поселился вместе с верным слугой денщиком Коршуновым на 
Васильевском острове в маленьких холодных комнатах. Ежедневный бюджет художника 
и его слуги составлял 25 копеек серебром. Художник начал упорно и самозабвенно 
работать. Казалось, он вовсе не знал развлечений. Единственной отрадой были 
игра на гитаре и пение. Он избегал, боялся уз Гименея: «Меня не станет на две 
жизни, на две задачи, на две любви – к женщине и искусству».
      Как вспоминает об этом периоде жизни художника один из его друзей: 
«Федотов работает утром, вечером и ночью, при лампах и солнечном свете, в 
Академии и дома, работает так, что смотреть страшно».
      От его зоркого взгляда не укрывается ни одна живая деталь, ни одна 
характерная подробность. Быт купцов, наживающих капиталы на жульничестве и 
обмане, взяточниковполицейских, казнокрадовчиновников, ремесленников, жителей 
трущоб и подвалов – все это находит отражение в сотнях набросков, в сценках и 
карикатурах, составляет богатейший натурный материал для его будущих картин.
      «Моего труда в мастерской немного: только десятая доля. Главная моя 
работа на улицах и в чужих домах. Я учусь жизнью, я тружусь, глядя в оба глаза»,
 – говорил он друзьям. Так появляется, например, «Этюд молодого человека с 
бутербродом». Жеманный светский франт в кокетливо надетом набок цилиндре 
захвачен художником врасплох – в тот момент, когда он закусывает бутербродом,