Он также предвидел открытие израильских границ для миллионов притеснявшихся 
советских евреев, которые могли начать новую жизнь в демократическом 
государстве, где социализм действительно заработал. По БенГуриону, иудаизм 
рассматривался не просто как религия, но и как боевой клич национализма.
      Хотя Советский Союз был одной из первых стран, поддержавших независимость 
Израиля в ООН, в 1951 г. БенГурион предпринял шаги по формированию союза своей 
страны с США. Его радовала общность ценностей двух стран. На протяжении 
десятилетий партнерство США и Израиля сталкивалось с определенными трудностями, 
но оставалось главным звеном в братстве демократических стран.
      На нападения арабов на израильские поселения БенГурион отвечал 
стремительным возмездием, и такая практика с тех пор официальной израильской 
политикой. Когда египетский президент Насер национализировал Суэцкий канал, 
БенГурион отдал приказ израильской армии вторгнуться (при поддержке Франции и 
Англии) на Синайский полуостров. Синайскому кризису 1956 г. положила конец 
угроза вмешательства США, с которой выступил президент Эйзенхауэр, пожелавший 
отстоять моральный капитал Америки в свете советского вторжения в Венгрию. 
Война привела к установлению контроля ООН над сектором Газа и доступу Израиля к 
заливу Акаба, открывшего международную навигацию без помех со стороны Египта.
      Когда израильский аналог ЦРУ – Моссад по приказу БенГуриона похитил 
скрывавшегося в Аргентине бывшего нацистского офицера Адольфа Эйхмана для 
предания суду в Израиле, по всему миру прокатилась волна протестов. Когда же 
стала очевидной справедливость суда над Эйхманом ввиду его активного участия в 
Холокосте, протесты моментально стихли. БенГурион дал ясно понять, что 
убийство евреев уже никогда не останется безнаказанным.
      Свои последние годы он провел в кибуце, появляясь на официальных 
мероприятиях, демонстрируя свою крупную голову с неуправляемой седой шевелюрой, 
служа символом рождения и славного будущего своей страны.
      
ГИЛЛЕЛ
(ок. 70 до н.э. – 10 н.э.)
      
     Люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь. 
    Лев. 19:18
      
      Язычник попросил мудреца Гиллела объяснить ему иудаизм как можно проще. 
Если бы Гиллелу это удалось, безбожник обещал обратиться в иудаизм и стать 
твердым верующим. Гиллел ответил: «Что ненавистно тебе, того не делай соседу 
твоему. В этом вся Тора. Остальное – комментарий. А теперь иди и учи его».
      Марк повествует, что учитель Иешуа, известный своим последователям на 
протяжении многих столетий как Иисус, проповедовал около 29 г. н.э.: «Вторая 
подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Иной большей сих 
заповеди нет» (Мк. 12:31).
      Коекто считает, что Гиллел был учителем Иисуса.
      В Гиллеле Старшем, или Вавилонянине, многие раввины видят самого 
идеального еврея, сравнимого по характеру с Конфуцием или Линкольном. Подобно 
им он вырос в жуткой нищете. Говорил он пословицами. Доходчиво излагая великие 
истины, Гиллел сжато выражал многовековую еврейскую ученость в афоризмах, легко 
усваивавшихся людьми. Многие из его коротких поговорок удивительно похожи на 
высказывания Иисуса.
      О жизни Гиллела мало что известно. Он скорее знаком нам по своим словам и 
своему достоинству влиятельного учителя. Ему приписывают создание классического 
иудаизма, основанного не столько на храмовом ритуале, сколько на библейских 
догматах и нравственных заповедях. Его сосредоточенность на приобретении знаний,
 его поиск понимания сути иудейского закона и создание компактной, переносной 
религии (мысль можно захватить с собой куда угодно) позволили его народу 
сохранить единство в грядущей диаспоре и создать великую сокровищницу 
иудейского закона – Талмуд. Этическое восприятие им «tikkun olam» 
(совершенствования мира через нравственные ценности) заложило основу 
постбиблейского иудаизма и зарождения христианства.
      Гиллел страстно стремился к знаниям. Он оставил свой дом в Вавилоне, 
отважившись учиться в Иудее. В одной популярной легенде рассказывается, что в 
одну снежную субботу у него не оказалось денег, чтобы заплатить за вход в 
иерусалимскую религиозную школу. Не желая пропустить хоть один день учебы, он 
забрался на крышу и слушал через световой люк. Учителя обратили внимание на то, 
что в классе было необычно темно. Посмотрев наверх, они заметили покрытую 
снегом фигуру, загораживавшую солнце. Нарушив запрет на работу в субботу, 
ученики полезли на крышу, чтобы спасти уже замерзавшего Гиллела. Затем учителя 
и ученики помыли, обсушили и одели его. Любой человек, так жаждущий знаний, 
посчитали они, заслуживает внимания даже за счет неповиновения закону. Так был 
заложен прецедент.
      Побывав дома в Вавилоне, Гиллел вернулся в Иерусалим и председателем 
Синедриона – высшего суда древней Иудеи, возглавлявшегося раввинами. Он 
обнаружил, что члены Синедриона того времени не знали должным образом 
иудейского закона. Устное предание теряло свое значение в результате римской 
оккупации и порочной тирании царя Ирода.
      Гиллел назначил своим заместителем по Синедриону серьезного, твердого, 
высокомерного и педантичного Шмая. На протяжении столетий их последователей 
будут называть «Школой Гиллела» и «Школой Шмая». Один – оптимист, другой – 
пессимист; один был доволен самим бытием, другой уверен в том, что небытие 
окажется значительно лучше. Гиллел никогда не сердился, Шмай постоянно казался