378

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

КАМИЛЛО БЕНСО КАВУР

379

Он отдавал себе отчет в том, что занятие политикой налагает немалъ 
обязательства: "Для политика существует суровая необходимость прислуги* ваться 
к 
голосу разума, заставляя молчать голос сердца". Кавур остав" немало 
свидетельств 
и по поводу собственного характера, например: "Мс, темперамент подвержен 
взрывам". "Я ничего не умею делать наполовин} Однажды взявшись за дело, я 
отдаюсь ему полностью". "Я никогда никои не делаю зла, даже моим врагам"...

Вскоре после прихода к власти Кавур был поставлен перед трудйейши! выбором - 
принимать ли Пьемонту участие в Крымской войне или не" Позднее он признавал, 
что 
направить в Крым 18 тысяч солдат в мае 1855 гол его "вынудила злосчастная 
политическая конъюнктура". Наполеон III де] жал свой гарнизон в Риме. Австрия 
продолжала господствовать в Северне Италии. "Оставаться в этом случае 
нейтральным, - писал итальянок* историк, - было бы равносильно отказу от всякой,
 
пусть даже малейше возможности влиять на ход событий и, значит, полностью 
предостави Мадзини и демократам инициативу в национальном вопросе. Наоборс 
примкнуть к союзу - это означало оставить открытым путь для будут 
дипломатических действий, столь существенно облегчивших, как показа дальнейшие 
события, объединение Италии "сверху".

Как участник Крымской войны, Кавур добился приглашения Сардинь, (Пьемонта) на 
мирный конгресс, который открылся 25 февраля 1856 года^ Париже. Накануне 
конгресса Пальмерстон и Наполеон III обещали Кав} ру поднять в ходе его работы 
итальянский вопрос. На деле этого не прс, изошло. Кавуру с трудом удалось 
добиться лишь дискуссии на заседани| 8 апреля, когда Валевским был поставлен 
вопрос о злоупотреблениях пав ского правительства, о недопустимых методах 
управления страной, приме няемых неаполитанским королем, а сам Кавур выступил 
против бессрочно оккупации Римских легатств. Конгресс не принес "никаких 
практически результатов" для Пьемонта, однако Кавур теперь четко представлял 
новуц расстановку сил в Европе. Он пришел к выводу, что решение итальянског 
вопроса будет возможно лишь в результате войны с Австрией.

В августе 1857 года Кавур писал близкому другу кузену Уильяму Де._ Риву: 
"Покинутые Англией, оказавшиеся поставленными лицом к лицу-! недоброжелательной 

и враждебной Австрией, вынужденные бороться про", тив Рима и других итальянских 

принцев, Вы можете себе представить, скол! трудно наше нынешнее положение".

Выйти из этого положения Кавуру помог случай: в 1858 году Орсин! бывший 
соратник 
Мадзини, совершил неудачное покушение на Наполес на III, заявив, что тот стал 
опорой европейской реакции и врагом объедини ния Италии.

"...Кавур обнаружил сноровку, совершенно своеобразную, необыкнс венную, - писал 

русский дипломат Н.Д. Киселев. - Из устрашения, проиЗ веденного заговором 
Орсини, была извлечена выгода в пользу целей сардш ского министра. Он изобразил 

себя сдерживающим кровавые решения та{." ных обществ, которые были ему 
безгранично преданными и силу который он преувеличил. В то же самое время он 
себя выставил решительным щ тивником Мадзини и Гарибальди: первый открыто 
добивался построения рс публиканской системы, а второй объявил себя публично 
противнике Франции и его главы. <...> Граф Кавур воспользовался этой ситуацией, 

чт бы заставить принять свое влияние в Париже, как и повсюду. Выбирайт

говорил он, между нами и мадзинистами, склонности которых разделяет Гарибальди. 

Мы хотим объединения Италии на основе монархического принципа, наши противники 
стремятся к единству на основе демократической и социальной республики. 
Выбирайте и решайте поскорее, так как позднее мы будем бессильны разбитьтидру 
революции, которая поднимается, чтобы поглотить Европу и ее вручить 
антисоциальному режиму Мадзини и его сторонников. Эти средства были 
использованы 
не без успеха".
Важным этапом в секретных франко-пьемонтских переговорах, начатых по инициативе