упорно хотели продолжения войны.

Канцлер отлично сознавал опасность внутренних беспорядков. Но ов видимо, считал,
 
что внешняя война не усугубляет эту опасности, скорее уд ляет из страны в 
качестве рекрутов наиболее воинственные элементы. Датск резидент в Швеции Вибе 
писал в 1643 году в "Реляции о состоянии Швеции",' регенты вынуждены продолжать 

войну в Германии отчасти именно вследствие! беспокойной и мятежной натуры 
шведского народа: внешняя война необходго для сохранения внутреннего мира в 
Швеции, - это, по словам Вибе, понял; Густав Адольф, и регенты следуют тому же 
правилу.

К тому же сколько-нибудь значительную армию на случай внутренней необходимости 
шведское правительство могло иметь только при условк внешней войны: за счет 
иностранных субсидий и за счет оккупированнь территорий. Сальвиус, 
государственный деятель, весьма компетентный шведской политике, немного позже 
Вестфальского мира так объяснял не обходимость новой войны: "Если другие 
государства начинают войну пс му, что они богаты, то Швеции - потому, что она 
бедна".

Главное же было в том, что начиная с 1646 года шведская армия в мании 
одерживала 
новые победы под руководством Врангеля. Полное да ражение императора казалось 
неминуемым, стоило лишь немножко еи затянуть войну.

Французский посол Шаню доносил в 1647 году, что "канцлер никогда 1 имел 
склонности к миру и не мог расстаться с тем первоначальным плано"

АКСЕЛЬ ГУСТАФСОН ОКСЕНШЕРНА

149

который в прошлом он согласовал с покойным королем Густавом Адольфом в разгар 
его успехов". Однако поскольку он вел войну с 1635 года в открытом союзе с 
Францией, речь могла идти уже лишь о разделе власти над Германией между двумя 
союзными коронами. Несомненно, что такая перспектива учитывалась в франко-
шведских сношениях еще при жизни Ришелье, а затем при Мазарини, как нечто 
вполне 
естественное до тех пор, пока франция не стала стремиться к миру. Да и тогда, 
как только намечалось изменение этого курса в связи с военными успехами, 
выражение "раздел" снова всплывало в дипломатической практике,.
В августе 1646 года Швеция еще категорически требовала всю Померанию. Но уже на 

заседании 10 сентября 1646 года при обсуждении вопроса, продолжать ли 
настаивать 
на получении всей Померании, канцлер Оксеншерна, взвешивая все "за" и "против", 

между прочим, говорил: "Если мы будем требовать слишком многого, то все 
[союзники] обратятся против нас".
На заседаний Государственного совета 5 ноября 1646 года Оксеншерна поставил 
вопрос о том, что следует делать в отношении курфюрста Бранден-бургского: "Он 
так повысил свой голос, - не следует ли показать ему зубы?" На следующий день, 
6 
ноября, канцлер после развернутых прений, лишь при слабом сопротивлении 
королевы, провел новую инструкцию шведским послам в Оснабрюке: предъявить 
курфюрсту альтернативу - 1) или Швеция с согласия курфюрста получит Западную 
Померанию с о. Рюгеном, с Вол-лином, Штеттином и устьем Одера, 2) или Швеция 
удержит всю Померанию без всякого его согласия, под гарантией императора и 
Империи, с которыми будет заключен мир на этом условии. Но курфюрст 
Бранденбургский не раз заявлял, что, если шведы будут требовать всю Померанию, 
он вообще отзовет своих послов с конгресса. Тем более можно было ожидать 
разрыва 
переговоров при угрозе, что вся Померания будет взята даже без всякого согласия 

курфюрста. Фактически снова победил курс Оксеншерна.
Курфюрст вскоре сдался. Шведские послы к 28 января (7 февраля) согласились 
ограничиться Западной Померанией с некоторыми пунктами из Восточной и устьем 
Одера. Уже 1(11) февраля согласованный компромисс был завизирован секретарями 
обоих посольств. Этот документ и стал в дальнейшем краеугольным камнем 
Оснабрюкского договора, хотя в нем еще далеко не все вопросы были разрешены 
(денежные споры, вопрос о территориальной компенсации Бранденбурга и др.).
В июне 1647 года при посредничестве маршалов произошло примирение между 
Оксеншерной и Кристиной. Хотя каждый продолжал давать собственные указания в 
Оснабрюк, их позиции в некоторой мере сблизились. С одной стороны, успехи 
шведской армии в Германии заставили Кристину несколько уступить вожделениям 
генералитета и Государственного совета. С другой стороны, Оксеншперна в мае - 
июне 1647 года проявлял больше склонности к подписанию мира, чем перед этим. 
Причиной этого были военные приготовления польского, короля Владислава IV.