В 1887 году, по настоянию матери, Сандро вернулся в Триест, где продолжил 
образование уже на итальянском языке. Амалия Моисеи решила, что сын станет 
певцом, и в 1898 году юноша направился в Вену. Но вместо консерватории он 
поступил в знаменитый Бургтеатр на должность статиста.
      Моисеи учился у крупнейших мастеров театра. Положение молодого актера 
осложнялось незнанием немецкого языка, на изучение которого уходило все 
свободное время. Ему помогала в этом Мария Урфус, первая любовь Моисеи. Она 
была старше его на три года.
      Весной 1901 года Сандро уехал в Прагу. В Немецком театре за два пражских 
сезона он сыграл несколько десятков ролей — в трагедиях, комедиях, мелодрамах и 
даже опереттах. Моисеи выступал так часто, что едва успевал выучить текст. 
Среди крупных ролей: Франц Моор в «Разбойниках», Мортимер в «Марии Стюарт» 
Шиллера, Карлос в «Клавихо» Гете, Сирано де Бержерак в драме Ростана.
      Весной 1904 года Моисеи возвращается в Берлин и поступает в Новый театр к 
Максу Рейнхардту. Затем на один сезон переходит в предместный Остендский театр. 
Большинство критиков не приняло его манеры игры. Настораживали южный 
темперамент актера, особая мелодика его речи (при всей правильности 
произношения в ней навсегда осталась итальянская напевность), необычность 
облика — хрупкая юношеская фигура, худое бледное лицо с горящими глазами. В 
печати появлялись необъективные рецензии и оскорбительные пасквили. И вряд ли 
Моисеи сумел бы пройти через такое испытание, если бы не помощь Рейнхардта. 
Недаром двумя десятилетиями спустя он написал: «Если Господь Бог очень 
расположен к актеру, то он посылает его к Максу Рейнхардту (ко мне он был 
расположен именно настолько). И с такой высокой рекомендацией Макс Рейнхардт 
(также знакомый с богами) берет его за руку и ведет по пути, приводящему актера 
к раскрытию всего его богатства».
      Рейнхардт, пользуясь особенностью Моисеи — истинно мужская мощь при 
хрупком женственном облике, неизменно поручал ему роли молодых обольстителей. 
Начало этой веренице ролей было положено в 1905 году, когда Сандро сыграл роль 
коварного соблазнителя в пьесе «Граф фон Шароле» ВерШофмана.
      Зрители и критика попрежнему не признавали актера. Лед недоверия был 
сломлен в 1906 году исполнением роли Освальда Альвинга в драме Ибсена 
«Привидения», в которой Моисеи раскрыл трагедию современного ему человека. В 
период подготовки спектакля у него рождается методика работы над образом.
      В статье «Лжет ли актер?» Моисеи утверждает, что за многие годы своего 
творчества (статья опубликована в 1927 году) он никогда не учился 
«представлять», но и не учился изображать из себя «другого человека». То есть 
Моисеи никогда не стремился стать актером перевоплощения, но и не был актером 
школы представления. Высказывание артиста подтверждает известный австрийский 
драматург Гуго фон Гофмансталь: «Моисеи — это актер такой большой самобытности, 
какой вряд ли обладал ктолибо еще. Он не принадлежит к артистам, силой которых 
является перевоплощение. Как раз напротив: его сила заключается в чистом и 
нежном выражении собственной натуры».
      Упорная работа сделала Моисеи актером блестящей техники. Постоянная 
тренировка тела позволила ему добиться почти музыкальной пластичности. Он сумел 
разработать и свой голос, с годами ставший глубоким, богатым оттенками, с 
неповторимой мелодикой итальянского и своего родного языка.
      Выступая в самых разных пьесах, Моисеи не стремился передать национальные 
черты характера. Его герой всегда оставался трагическим героем современной 
Европы.
      За Освальдом последовал Гамлет (1909). Хрупкий и юный, с огромными 
печальными глазами — таким появлялся герой шекспировской трагедии в постановке 
Рейнхардта.
      С годами образ Гамлета в исполнении Моисеи претерпел эволюцию. Вначале 
это был нежный, чувствительный юноша, а поэтому вдвойне переживающий 
раскрывшуюся тайну убийства отца. Со временем датский принц становился 
правдоискателем, разумом доискивавшимся до причин постигшего его горя.
      В 1909 году Моисеи влюбился в 25летнюю актрису Иоганну Тервин, высокую, 
изящную брюнетку. Довольно долго ему удавалось скрывать свое новое увлечение от 
Марии Урфус. Но в 1910м, когда Тервин переехала в Берлин, все открылось. В 
результате Моисеи был вынужден жениться на своей старой любовнице, которая 
ждала ребенка.
      Ощущение смертельной усталости прорвалось у него в ту пору в сценическом 
образе — в роли Фауста. Совсем еще молодой, его Фауст был изможден страстями 
«Роль Фаустаученого Моисеи исполняет прекрасно, — писал критик Якобсон. — 
Глаза его горят от бессонных ночей, этого беспокойно двигающегося человека 
легко представить себе средневековым немецким алхимиком, пусть итальянского 
происхождения. Зато Фаустлюбовник Моисеи как будто вовсе не интересует. Его 
Фауст стоит как бы в стороне от всего, отвлекшись и задумавшись».
      Моисеи устал быть любовником, устал играть любовь и жить любовью. И вот 
он появляется в образе маркиза Позы в шиллеровском «Доне Карлосе». Впервые 
Сандро сыграл не любовника, а человека, который любит, человека — опору мира.
      В начале 1911 года Моисеи в составе труппы Рейнхардта отправился на 
гастроли в СанктПетербург. В далекой России он выступил в спектакле по пьесе 
Гофмансталя «Царь Эдип».
      Эдип у Моисеи становился христианской интерпретацией языческой легенды. 
Своим страданием царь Эдип — почти Христос — искупал грехи всех и всех спасал. 
Как и в христианской легенде, царь был заведомо приговорен к страданию и 
изменить был ничего не в силах.
      Успех Моисеи в этой роли был так велик, что актер наконецто понял