Во внешней политике Екатерину особенно заботило течение дел в Польше.
Покровительствуя польским православным, она пыталась уравнять их в правах с 
католиками. Однако добиться этого от фанатичной польской шляхты
можно было только силой. Русский посланник в Варшаве Репнин принужден
был действовать со всей возможной твердостью. Интригами, подкупом и угрозами, 
введением русских войск в предместья Варшавы и арестом наиболее
упрямых противников Репнин добился того, что 9 февраля 1768 г. Сейм согласился 
со свободой вероисповедания для диссидентов и политически уравнял
их с католической шляхтой. В ответ по всей Польше стали вспыхивать 
антидиссидентские конфедерации. В Польшу были двинуты русские войска. 
Обеспокоенные этим турки 25 сентября арестовали русского посла Обрезкова и
объявили войну России.

Получив вдруг на руки две войны, Екатерина нисколько не смутилась.
Напротив, угрозы с запада и с юга только придали ей задора. Она писала
графу Чернышеву: "Туркам с французами заблагорассудилось разбудить кота,
который спал; я сей кот, который им обещает дать себя знать, дабы память не
скоро исчезла. Я нахожу, что мы освободились от большой тяжести, давящей
воображение, когда развязались с мирным договором... Теперь я развязана,
могу делать все, что мне позволяют средства, а у России, вы знаете, средства
не маленькие... и вот мы зададим звон, какого не ожидали, и вот турки будут
побиты".

Воодушевление императрицы передалось ее окружению. Уже на первом
заседании Военного совета 4 ноября решено было вести войну не оборонительную, а 

наступательную, и прежде всего стараться поднять угнетаемых Турцией христиан. С 

этой целью 12 ноября Григорий Орлов предложил отправить экспедицию в 
Средиземное 
море, с тем, чтобы способствовать восстанию
греков. План этот понравился Екатерине, и она энергично приступила к его
осуществлению. 16 ноября она писала Чернышеву: "Я так расщекотала наших
морских по их ремеслу, что они огневые стали". А еще через несколько дней:

"У меня в отменном попечении нынче флот, и я истинно его так употреблю,
если Бог велит, как он еще не был".

Военные действия начались в 1769 г. Армия генерала Голицына перешла
через Днепр и взяла Хотин. Но Екатерина осталась недовольна его медлительностью 

и передала верховное командование Румянцеву, который вскоре овладел Молдавией и 

Валахией, а также побережьем Азовского моря с Азовом и
Таганрогом. Екатерина велела укреплять эти города и начинать устройство
флотилии.

Она развила в этом году изумительную энергию, работала как настоящий
начальник генерального штаба, входила в подробности военных приготовле
247

ЕКАТЕРИНА ВТОРАЯ

ний, составляла планы и инструкции. В апреле Екатерина писала Чернышеву:

"Я турецкую империю подпаливаю с четырех углов; не знаю, загорится ли и
сгорит ли, но то ведаю, что со времени начатия их не было еще употреблено
противу их больших хлопот и забот... Много мы каши заварили, кому-то вкусно 
будет. У меня армия на Кубани, армия против безмозглых поляков, со
шведами готова драться, да еще три суматохи inpetto, коих показывать не

смею..."

В самом деле, неприятностей и забот было много. В июле 1769 г. из Крон"
штадта отплыла наконец эскадра под командой Спиридова. Из 15 больших и
малых судов эскадры до Средиземного моря добралось только восемь. С этими 
силами 
Алексей Орлов, лечившийся в Италии и напросившийся быть руководителем восстания 

турецких христиан, поднял Морею. Соединившись затем
с подошедшей эскадрой Эльфингстона, он погнался за турецким флотом и в
Хиосском проливе, близ крепостицы Чесмы настиг армаду, по числу кораблей
больше чем вдвое превосходившую русский флот. После четырехчасового боя
турки укрылись в Чесменской бухте (24 июня 1770 г.). Через день в лунную
ночь русские пустили брандеры, и к утру скученный в бухте турецкий флот

был сожжен (26 июня).

За блестящими морскими победами на Архипелаге последовали столь же