администрации поначалу не произвело большого впечатления. Среди мнений

218 

министров-либералов, сподвижников Александра II, его голос не мог звучать
слишком громко. Гораздо рельефнее значение Победоносцева проступило
после 1 марта 1881 г. (в этот день Александр II был убит народовольцами).
Первые дни царствования Александра III были временем, когда в полном
смысле слова решалась дальнейшая судьба России и когда все ее будущее
стояло под знаком вопроса. Отец Александра погиб вскоре после того, как
согласился на создание в России представительного органа. Несмотря на
свою умеренность эта реформа все же открывала путь для следующего витка
преобразований. Новому императору предстояло решить ~ будет ли он следовать 
курсом отца или вернется к самодержавной политике своего деда.
Сам он явно склонялся ко второму, но, встревоженный разгулом террора, не
знал, сможет ли его принять Россия. Министры-либералы настаивали на
продолжении реформ.

В те мартовские дни Победоносцев писал о ситуации, в которой оказался
новый государь: "Его положение ужасно. Невыразимо жаль его Ему не на
кого опереться, потому что он сам никому не может дать опоры в своей воле.
Я вижу, каковы люди. О, сколько я их видел, и как глубоко я чувствую ложь
и лесть наших проповедников свободы и парламентаризма, ожидающих, что
все само собою сложится без власти, лишь бы власть отступила. Можно ли
придумать для России большего безумия?" Победоносцев спешит поддержать
своего бывшего ученика. Одно за другим он отправляет императору полные
страстных призывов послания. "Вам достается Россия смятенная, расшатанная, 
сбитая с толку, - пишет он, - жаждущая, чтобы ее повели твердой
рукой, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет и
чего не хочет и не допустит никогда". Он убеждает императора откинуть всякие 
колебания и твердо заявить о начале нового курса, который должен свести
Россию с гибельного пути: "Час страшный, и время не терпит. Или теперь
спасать Россию и себя, или никогда! Если будут вам петь прежние песни
сирены о том, что надо успокоиться, надо продолжать в либеральном направлении, 
надобно уступать так называемому общественному мнению, - о, ради
Бога, не верьте, ваше величество, не слушайте. Это будет гибель России и
ваша, это ясно для меня как день. Безопасность ваша этим не оградится, а еще
уменьшится. Безумные злодеи, погубившие родителя вашего, не удовлетворятся 
никакой уступкой и только рассвирепеют Их можно унять, злое семя
можно вырвать только борьбой с ними на живот и на смерть, железом и
кровью... Новую политику надо заявить немедленно и решительно. Надобно
покончить разом, именно теперь все разговоры о свободе печати, о своеволии
сходок, о представительском собрании. Все это ложь пустых и дряблых людей,
и ее надобно отбросить ради правды народной и блага народного".

В конце апреля, почувствовав, что доводы его достигли цели, Победоносцев 
прислал 
Александру проект манифеста, своего рода декларацию нового
царствования. "Посреди великой нашей скорби, - говорилось в этом манифесте, - 
глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления, в уповании на 
Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной
власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от
всяких на нее поползновений". Манифест был опубликован 29 апреля и как
бы подвел черту под эпохой преобразований. После появления манифеста ни

КОНСТАНТИН ПОБЕДОНОСЦЕВ

219

у кого уже не осталось сомнений, что с реформами в России покончено и что
новое царствование будет носить охранительный характер. Министры-либералы 
Лорис-
Медиков, Милютин и Абаза немедленно подали в отставку.

Выдержав первый, самый тяжелый бой и добившись полной победы над
противниками, Победоносцев стал быстро набирать силу Новый государь очень
высоко ценил его ум, образованность, твердость убеждений и всегда прислушивался 

к его советам. "Хотя, - вспоминал Кони, - Победоносцев не кичился и не 
рисовался 
своим влиянием, все немедленно почувствовали, что это
"действительный тайный советник" и не только по чину". Влияние Победоносцева 
было вызвано не превосходством его воли - Александр III был сильным государем, 
не склонным попадать под чье-то влияние. Но, будучи человеком ограниченным, он 
жаждал простых объяснений причин неурядиц пореформенной России и столь же 
простых рецептов их искоренения. В этом
смысле Победоносцев оказался для него настоящей находкой. Как правило,
он не подсказывал ничего нового, а просто выражал то, что уже созрело в
душе и уме императора. Он словно был его внутренним голосом, его вторым
"я" и очень редко ошибался. Не раз и не два случалось так, что разрешение