Естественно, что услугами контрабандистов пользовались и английская разведка и 
заговорщики-роялисты, эмигранты, поддерживавшие тайные связи со своими 
единомышленниками во Франции. Это было опасным делом. Десятки и сотни связников 

попали в руки французской полиции и были убиты при оказании сопротивления или 
казнены по приговору суда.
В эти годы в Англии находилось в эмиграции много бежавших туда роялистов и 
врагов Наполеона. Англия дала приют уцелевшим деятелям вандейского движения и 
шуанской войны, выступавшим еще против революции 1789 года, а также заведомым 
заговорщикам. Их заговоры устраивались на английские деньги, и английские же 
суда перевозили их во Францию. Англия поддерживала контрреволюцию всеми 
возможными средствами и реставрацию Бурбонов ставила условием мира.
Эмигранты, группировавшиеся в Англии вокруг графа д'Артуа, принца Конде и 
герцога Беррийского, составили заговор против Наполеона. Там же действовала 
другая группа заговорщиков во главе с Жоржем де Кадудалем. Им необходима была 
связь с их сообщниками во Франции и подробная информация о положении там.
К роялистам, боровшимся против Наполеона, присоединилось множество 
самоотверженных людей, но, конечно, прилипло и немало проходимцев.
Некий аббат Ратель разместился вместе со своей любовницей мадемуазель Жюльеной 
Спер в замке де Комбремон. Он направлял в Англию весьма ценную информацию, 
которую якобы приобретал за огромные деньги. Кроме денег на расходы он получал 
жалование для себя и Жюль-ены Спер. Когда же британские чиновники решились 
потребовать от него отчет о расходах, а заодно и здраво оценили поступавшие от 
него сведения, оказалось, что он получил восемнадцать тысяч фунтов стерлингов и 

почти триста тысяч франков, которые потратил на себя и мадемуазель Спер, а 
половина его информации по сути не стоила ни гроша.
Совсем другим оказался аббат Леклерк, он же Буавалон. Этого преданного своему 
делу роялиста его биографы характеризуют как "упрямого, деятельного, ловкого, 
предприимчивого, скромного конспиратора, и что всего замечательнее - 
бескорыстного".
АББАТ ЛЕКЛЕРК
155
Все самое опасное время террора аббат Леклерк прожил в Париже, где выступал в 
роли адвоката. Он был настолько хорошо осведомлен обо всем, что делалось во 
Франции, что это даже вызвало подозрения у его сторонников в Англии: не 
подставлен ли он французской разведкой. Нет, аббат Леклерк действовал честно. 
Он 
собирал информацию изо всех доступных ему источников, а также донесений 
множества роялистских агентов во Франции.
Конечно, аббат не нарушал тайну исповеди. Но дипломатично склонял своих 
собеседников к откровенности. Среди его вольных и невольных информаторов 
оказались не только коммерсанты, мелкие чиновники, полицейские, но и некоторые 
государственные мужи, офицеры и даже генерал наполеоновской армии. Особенно 
много интересной информации он получал от жен высокопоставленных чиновников и 
военных. Сорокалетний Леклерк, внешне непривлекательный, имел необъяснимое 
влияние на женщин, но набожный священник использовал это влияние только в 
интересах разведки.
Когда Наполеон организовал "Булонский лагерь", где концентрировались и 
проходили 
подготовку войска, предназначенные для высадки в Англии, Леклерк получил 
задание 
собрать информацию об этом лагере. Он переехал на побережье и там постоянно 
курсировал в маленькой коляске. Лошадьми правил его верный секретарь Пьер-Мари 
Пуа. Леклерк находил пристанище в домах своих друзей-роялистов, но нигде не 
проводил больше одной ночи.
Он имел немногочисленную, но весьма осведомленную агентуру. Одним из его 
агентов 
был высокопоставленный чиновник, представитель военного министерства Франции в 
Бресте, а другой служил в административном совете императорского флота. От 
нескольких агентов Леклерк получал копии политических донесений.
Для связи с Англией Леклерк выезжал со своим секретарем в прибрежные городки. В 

каком-нибудь рыбацком трактире они подсаживались за столик к бедным рыбакам. 
Сам 
Леклерк обычно говорил мало, а Пьер-Мари Пуа угощал соседей коньяком и хорошей 
закуской. В завязавшемся разговоре объяснял им, что он коммерсант, который 
должен известить живущего в Лондоне эмигранта о причитающемся ему наследстве. 
При этом подчеркивал, что ничего политического в этом деле нет, даже зачитывал 
письмо вслух. Конечно, он не раскрывал, что между строками этого письма 
написано 
другое невидимыми чернилами.
Кто-нибудь из рыбаков всегда соглашался за приличное, по его понятиям, 
вознаграждение передать это письмо на английское судно, которое встретится ему 
в 
море во время лова рыбы. Одним из его помощников был рыбак-бакалейщик по имени 
Филипп.
Филипп держал в Трепоре бакалейную лавочку. Он завербовал нескольких приятелей, 

в том числе местного школьного учителя Дюпон-шеля и свою жену, дородность и