Вернувшись за границу, Робинсон прекратил сотрудничать с Коминтерном. Сделано 
ли 
это было в силу изменения его убеждений или в порядке выполнения инструкций 
Центра, запрещавших одновременное участие в разведывательной деятельности и 
пребывание в национальной компартии, тем более в ее руководящих структурах? 
Сейчас ответить на этот вопрос невозможно. В любом случае работа Робинсона в 
разведке продолжалась.
Через несколько дней после подписания советско-германского пакта о ненападении, 

в конце августа 1939 года, он участвовал в совещании, на котором обсуждались 
возможности добыть секретные статьи польско-английского договора. Неизвестно, 
чем закончилась эта попытка, но она свидетельствует о том, что его взгляды на 
сотрудничество с советской разведкой не изменились.
Он стал скрупулезнее относиться к вопросам конспирации и зачастую скрывал имена 

своих агентов даже от руководителей разведки. Как-то раз "товарищ Гарри" 
получил 
из Москвы запрос: "Вы ни разу не написали нам, от кого получаете материалы. 
Неясность вокруг этого вопроса нас несколько беспокоит". Он ответил, что его 
друг делает безвозмездно все, что может, он знает его в течение двадцати лет и 
"сообщит его имя только устно".
Но вот грянула Вторая мировая война. Резидентура Робинсона переориентировалась 
на работу против Германии. Крах Франции в июне 1940 года не оставил сомнений в 
том, что очередной целью Гитлера станет Советский Союз. Робинсон умело отсекал 
пропагандистские заявления Гитлера о предстоящем вторжении в Англию от того, 
что 
происходило в действительности, и посылал ценнейшую информацию в Центр. Однако, 

хоть он и стучал двумя кулаками в дверь, за ней его плохо слышали:
"11.11.1940. Четыре пятых моторизованных сил Германии переброшены в Польшу. На 
прошлой неделе двенадцать поездов инженерных войск проследовали с вокзала 
Ромилли в Германию... Источник: дирекция железнодорожной немецкой администрации 

и летчики".
"5.04.1941. По железным дорогам Франции на восток отправляется большое 
количество санитарных машин".
"17.04.1941. Ближайшие помощники Гитлера считают, что завоевание Украины - одна 

из задач готовящейся войны".
308
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
"27.04.1941. Семидесятитонные танки заводов Рено перебрасываются в Катовице 
(Польша). С 21 по 23 апреля на восток отправлено восемьсот легких танков".
"7.05.1941. В Польшу отправлено триста пятьдесят французских двенадцатитонных 
танков завода Гочкис".
"10.06.1941. Знакомый полковник имел беседу с одним из высших немецких офицеров,
 
который заявил, что не позднее, чем через два месяца часть территории СССР 
будет 
захвачена немцами.
...По мнению немцев, СССР превосходит их в численности личного состава и 
техники, но они считают своих солдат лучше подготовленными к войне, а генштаб 
более квалифицированным".
Когда началась Великая Отечественная война, резидентура Робинсона находилась во 

Франции. Она была полностью готова к работе в условиях войны. Хорошо 
законспирированные агенты имели надежные прикрытия, получали достаточно полную 
информацию. Резидентура располагала двумя радиопередатчиками, которые 
поддерживали постоянную связь с Центром. Главной гарантией ее благополучного 
существования являлась независимость от каких-либо других подразделений 
разведки 
и возможность прямого выхода на Москву. Одновременно с этим Робинсон лично мог 
связываться с резидентурой "Дора" в Швейцарии, возглавляемой Шандором Радо 
(немцы называли ее "Красная тройка" или "Драй Ротен", по числу действовавших 
передатчиков).
Кроме резидентуры Робинсона, на территории Франции действовала резидентура 
Озолса, а после оккупации немцами Бельгии добавилась и еще одна - Треппера. Они 

поддерживали связь с Москвой через военного атташе во Франции генерала 
Суслопарова. Но так как с началом войны он отбыл на родину, обе резидентуры 
остались без связи.
И здесь Центр совершил две серьезные ошибки (это мы сейчас можем смело называть 

их ошибками, а тогда они были вынужденными шагами). Резиденту бельгийской 
резидентуры К. Ефремову в июне 1941 года было поручено оказать помощь Трепперу 
и 
Гуревичу ("Кент", резидент в Бельгии) в налаживании связи с Москвой. Это 
явилось 
одной из причин будущих тяжелых провалов, но в то время позволило установить 
связь с Центром. Однако, несмотря на восстановление связи, в сентябре 1941 года