являлись ценными источниками информации о германской армии и о положении на 
оккупированных территориях.
Однако в нелегальной деятельности Эдит Кавель был еще один эпизод, который не 
нашел отражения в приговоре суда и не стал общеизвестным. Дело в том, что 
именно 
Эдит Кавель и Филипп Бокк завербовали сотрудника германской шифровальной службы 

Александра Цека (см. очерк), который скопировал и передал разведке союзников 
немецкие шифровальные книги. После этого Цек бесследно исчез. У немцев не было 
никаких доказательств его вины, а у английской разведки не было никакого 
интереса оставлять в живых, да к тому же в руках неприятеля, свидетелей.
Еще до суда представилась возможность организовать побег Эдит Кавель из тюрьмы. 

В этот период в Брюсселе действовала французская резидентура, руководимая 
Жозефом Крозье, которая, используя подкупы и другие возможности, успешно 
добивалась освобождения своих людей, попавших в бельгийские тюрьмы. Для 
освобождения Эдит Кавель требовалась всего одна тысяча фунтов стерлингов. Так 
как Кавель была англичанкой и подданной английского короля, Крозье обратился к 
своему английскому коллеге.
Вначале тот с энтузиазмом отнесся к предложению Крозье, заявив, что это "не 
деньги", и ему только надо запросить официальное разрешение начальства на их 
списание. Но через пару дней он вдруг резко изменил свое мнение, заявив, что 
сумма является "чрезмерной" и правительство его величества не может идти на 
такие расходы. Крозье впоследствии с горечью отмечал, что английская разведка 
имела неограниченные суммы, и ей, например, ничего не стоило потратить две 
тысячи фунтов на организацию поездки в Англию некоего "нейтрального" дельца.
Да и на самого Крозье оказало давление его собственное руководство, приказав 
ему 
не вмешиваться в это дело.
Так Эдит Кавель была предана во второй раз и отдана на растерзание своим 
палачам.
По мнению Крозье, это было сделано вполне сознательно и умышленно. На 
классический вопрос юриспруденции "Кому выгодно?", то есть кому в первую 
очередь 
была выгодна казнь Эдит Кавель, Крозье отвечает однозначно: англичанам, 
английской пропаганде. Казненная Эдит Кавель была гораздо полезней, чем живая, 
тем более, бежав из тюрьмы, она

206
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
бы уже не могла работать в Бельгии. Кроме того, в этой стране к тому времени 
английских солдат почти не оставалось.
А Эдит-мученица - это прекрасная иллюстрация к рассказам о зверствах немцев, 
вдохновляющая не только английский народ, но и потенциальных американских 
союзников. Ведь не случайно англичане на каждое гражданское судно, выходившее в 

море в годы войны, старались устроить хоть одного американского матроса, чтобы 
в 
случае его гибели был повод для пропагандистской шумихи. Это не домыслы автора. 

Об этом писал английский историк. Справедливости ради надо отметить, что и в 
нашей истории имел место подобный случай: говорят, когда Сталину предложили 
обменять Эрнста Тельмана, томившегося в фашистском концлагере, он ответил' 
"Эрнст Тельман гораздо ценнее для нас в гитлеровском застенке, нежели на 
свободе"...
После недолгого судебного разбирательства немецкий военный суд вынес приговор. 
Восемь обвиняемых были оправданы, двадцать два приговорены к различным срокам 
каторжных работ, а пятеро - к смертной казни, причем троим из них она сразу же 
была заменена пожизненным тюремным заключением. А Эдит Кавель и Филипп Бокк 
должны были быть расстреляны на следующее утро после вынесения приговора.
Американский посланник, представлявший интересы Англии, и испанский посол от 
имени нейтральных государств обратились к фон Бис-сингу с просьбой о 
помиловании 
осужденных. Но эта просьба ни к чему не обязывала ни послов, ни фон Биссинга: 
он 
чувствовал, что она носит чисто формальный характер, и отказал в ней.
На рассвете следующего дня Кавель и Бокк были расстреляны.
Англичане оказались правы. Казнь Эдит Кавель вызвала бурю негодования во всем 
мире и немало способствовала укреплению мнения о немцах, как о жестоких и не 
знающих жалости противниках.
На скромном памятнике Эдит Кавель, воздвигнутом в Лондоне, высечены слова, 
произнесенные ею перед казнью: "Стоя здесь, перед лицом вечности, я нахожу, что 

одного патриотизма недостаточно". Для непосвященного эти слова остаются 
загадкой. Профессионалу-разведчику ясно, что имела в виду Эдит: каким бы 
патриотом ни был человек, занимающийся разведывательной деятельностью, он 
должен 
блюсти главное правило этой профессии: соблюдать требования конспирации, в 
противном случае он обречен на провал. Именно этим правилом пренебрегла Эдит 
Кавель. Это стоило ей жизни.