спровоцировали в те дни резкое обострение желчно-каменной болезни, которая 
периодически давала о себе знать и во время войны. "Для Тито разрыв с Москвой, 
- 
считает его соратник М. Джилас, - явился болезненным психологическим и 
интеллектуальным ударом. По мнению его окружения, да и сам он так считал, 
именно 
в тот период начались приступы каль-кулезного холецистита" (в конечном счете 
ему 
пришлось в апреле 1951 года согласиться на операцию по удалению камней желчного 

пузыря) "Для наших людей, - говорил И. Броз Тито, - весь конфликт, и особенно 
резолюция, представляли несомненно тяжелейшую травму, ибо мы в Югославии, 
несмотря на многочисленные сомнения, все-таки, в основном, верили в Советский 
Союз, верили в Сталина... На моих глазах партизаны гибли в бою с именем Сталина 

на устах... Мы не стыдимся этих иллюзий... Они играли позитивную роль, 
свидетельствуя о нашей глубокой вере в прогресс и социализм. А в июньские дни 
1948 года, когда Сталин их так беспощадно, так грубо растоптал, нам было 
страшно 
трудно. Мы не утратили веры в социализм, но начали терять веру в Сталина, 
предавшего дело социализма".
За рубежом мало кто верил тогда, что после такого ультиматума И. Броз Тито 
сможет удержаться. Считалось, что дни его сочтены, и некоторые буржуазные 
журналисты даже называли день свержения И. Броз Тито, а именно 21 июля 1948 
года 
- дату созыва V съезда КПЮ. Но этого не произошло, съезд, партия высказались в 
поддержку И. Тито. Сталин, считавший, как
о- ¦
487
рассказал Н. С. Хрущев на XX съезде КПСС, что достаточно ему "шевельнуть 
мизинцем" и "не будет Тито", просчитался. "Сколько не шевелил Сталин не только 
мизинцем, но и всем, чем мог, - говорил И.С. Хрущев, - Тито не слетел. Почему? 
Да потому, что в споре с югославскими товарищами за Тито стояло государство, 
стоял народ, прошедший суровую школу борьбы за свободу и независимость, народ, 
который оказывал поддержку своим руководителям".
В соответствии с официальными югославскими данными в период конфликта на 
границах Югославии произошло 7877 инцидентов, в том числе 142 вооруженных, в 
которых погибло около 2000 югославских пограничников. Ситуация осложнялась тем, 

что в КПЮ фактически возникла угроза раскола' коммунистов, высказавшихся за 
резолюцию Информбюро, считавших, что прав Сталин, а не Тито, стали называть 
"информбюровцами" и относиться к ним, как к "пятой колонне". Их оказалось 55 
343 
человека. Все они были исключены из партии, а 16 312 из них были репрессированы 

и заключены в специально созданные концентрационные лагеря на островах в 
Адриатике - Голый и Гргур. Около 5 000 югославских граждан стали политическими 
эмигрантами в СССР и других странах.
"Сразу после окончания войны, - отмечал Джилас, - многое мне не нравилось: 
вселения в особняки, персональные автомашины, ордена, дипломатические магазины 
- 
все это мне было чуждым..." Такова была общая атмосфера в верхах, привилегии 
определились в зависимости от должностей. Признав, что "в целом преобладали 
коллективная ответственность, коллективные решения", М Джилас подчеркивал. "В 
ряде случаев, довольно важных, решения принимал единственный человек - Тито. 
Мне 
известны и такие случаи, когда Политбюро не участвовало в принятии решений. По 
окончании войны Тито имел такие власть и авторитет, что в первые годы мы, члены 

Политбюро, не представляли собой ничего и были что ни есть самыми обыкновенными
его помощниками".
Сам И. Броз Тито неоднократно признавал, что югославские коммунисты, свободно 
выбирая свой путь развития, брали в первые послевоенные годы пример с 
Советского 
Союза, поскольку считали его общественно-политическое устройство синонимом 
социализма. По свидетельству М. Джиласа, никто из югославских руководителей не 
являлся в первые послевоенные годы антисталинистом (тогда это неизбежно 
повлекло 
бы за собой исключение из партии), а "идея самоуправления возникла из 
творческой 
оппозиции Сталину и советской системе".
В 1953 году в стране была введена президентская форма правления. Иосип Броз 
Тито 
сменил роскошный маршальский мундир на строгий цивильный
костюм
Президент Югославии оставался убежденным коммунистом, но все больше и больше 
проявлял черты политика-прагматика. Политические реформы дополнялись 
экономическими. Была проведена деколлективизация сельского хозяйства, 
расширился 
частный сектор. Прилавки югославских магазинов заполнились продуктами и