лет "с поддавались; пушку Урбана, на которую так надеялся султан, I первом же 
выстреле разорвало на куски. Пальба продолжалась до ко! апреля, пока туркам не 
удалось обвалить башню у Романовских ворот. В стене образовался пролом. 
Положение защитников становилось б надежным, и Конгтяитнч /(tm)~---------

______.^^..ил^ьячяла^ъ до КОНЦа

Шцп,лм, пока туркам не удалось обвалить башню у Романовских ворот. В стене 
образовался пролом. Положение защитников становилось безнадежным, и Константин 
отправил к султану послов просить мира. На это он получил такой ответ: "Мне 
нельзя отступить: я овладею городом, или вы меня возьмете живого или мертвого. 
Уступи мне столицу, а я дам тебе особое владение в Пелопоннесе, твоим братьям 
назначу другие области, и будем мы друзьями. Если же меня не впустите 
добровольно, я пойду силой; предам смерти тебя и твоих вельмож, а все прочее 
отдам на разграбление".

Император не мог согласиться на такие условия, и турки ринулись к пролому. 
Однако их задержал глубокий ров, наполненный водой. Султан приказал засыпать 
ров 
в разных местах. Целый день прошел в этой работе; к вечеру все было готово; но 
работа пропала даром: к утру ров был очищен. Тогда султан приказал делать 
подкоп, но и тут его

ждала неудача; когда же ему донесли, что царьградские стены сложены на 
гранитном 
грунте, он и вовсе отказался от этой затеи. Под прикрытием высокой деревянной 
башни, обитой с трех сторон железом, ров против Романовских ворот был засыпан 
вторично, однако ночью защитники города вновь его вычистили, а башню подожгли. 
На море туркам также не везло. Их флот не в силах был воспрепятствовать 
поставкам продовольствия в византийскую столицу.
Осада затягивалась. Видя это, раздраженный султан принял решение переправить 
свой флот в Золотой Рог, чтобы вести осаду города с двух сторон. Так как бухта 
была заграждена цепями, то возникла идея перетащить суда мимо городских 
предместий. С этой целью был сделан деревянный настил, а сверху положены рельсы,
 
вымазанные жиром. Все это было сделано ночью, а утром Целый флот - 80 судов - 
был переправлен в Золотой Рог. После этого турецкая плавучая батарея могла 
подходить к самой стене.
Положение византийской столицы сделалось действительно безнадежным. Оно 
усугублялось тем, что казна была пуста, а между защитниками отсутствовало 
единодушие. Чтобы достать денег, император приказал забрать церковную утварь и 
все драгоценности: все это пошло на монету. Гораздо труднее было мирить греков 
и 
католиков: они завидовали друг другу, часто ссорились, оставляли в виду 
неприятеля свои места. Император умолял их забыть свои обиды, но его просьбы не 

всегда помогали, и часто дело доходило до измены. Защитникам наскучило вечно 
стоять на стенах и чинить проломы. Они стали жаловаться, что им нечего есть, 
самовольно оставляли свои позиции, многие расходились по домам.
Как только турки заметили, что стены опустели, они тотчас же пошли на приступ. 
Император призвал всех к оружию, обещал раздать припасы, и приступ был отбит. 
Султан пришел в отчаяние, перестав уже надеяться, что возьмет город Он снова 
предложил императору, чтобы тот добровольно сдал столицу, а сам забрал бы все 
свои богатства и поселился, где ему угодно. Константин оставался непреклонен. 
"Сдать тебе город и не в моей власти, и не во власти моих подданных. Нам 
дозволено только одно: умирать по-прежнему, не щадя своей жизни!"
24 мая Магомет отдал приказ готовиться к последнему штурму. К вечеру 27 мая 
армия султана вышла на боевые позиции. В правой колонне было 100 тысяч, в левой 

- 50 тысяч. В центре, против Романовских ворот, стояли 10 тысяч янычар, под 
личным начальством Магомета; 100-тысячная конница находилась в резерве; флот 
расположился двумя эскадрами: одна в Золотом Роге, другая - в проливе. После 
ужина султан объезжал свое войско. "Конечно, - говорил он, - многие из вас 
падут 
в битве, но помните слова пророка: кто умрет на войне, тот будет вместе с ним 
принимать яства и пития. Тем же, которые останутся живыми, я обещаю двойное 
жалованье до конца жизни и на три дня отдаю в их власть столицу: пусть берут 
золото, серебро, одежды и женщин - все это ваше!"
100 ВЕЛИКИХ БЬ

В Царьграде епископы, монахи и священники ходили вокруг С1 _( с крестным ходом 
и 
со слезами пели: "Господи, помилуй!" При ветре чах все целовались, просили друг 

друга храбро сражаться за веру; отечество. Император расставлял войска: три 
тысячи поставил у Рс мановских ворот, где начальствовал Джустиниани, 500 воинов 

-между стеной и Золотым Рогом, во Влахерне, 500 стрелков рассы, пал на 
береговой