Янычары встретили наступавших яростным сопротивлением, однако ружейный и 
орудийный огонь испанцев был столь силен, что производил страшные опустошения в 

рядах защитников Гулетты. Она продержалась недолго, после чего Хайраддин с 
уцелевшими янычарами отступил непосредственно в Тунис, а победители собрались 
на 
военный совет. Решался вопрос, продолжать ли наступление или дожидаться 
подкреплений. Мнения разделились, но решающим оказался голос Карла V, который 
заявил, что надо немедленно воспользоваться взятием Гулетты и идти на Тунис. 
Кстати, именно в Гулетте обнаружились следы двойной игры со стороны Франции: на 

захваченных испанцами пушках были обнаружены клейма в виде лилий, что всегда 
являлось знаком принадлежности к французскому королевскому дому.

В отличие от Гулетты, Тунис не мог пожаловаться на малочисленность своего 
войска. В самом городе и вне его стен собралось более ста тысяч человек. Правда,
 
регулярного войска среди такого количества людей было немного, и только этим 
объясняется тот факт, что двадцатидвухтысячная армия Карла V, пошедшая 20 июля 
на приступ Туниса, достигла быстрых результатов. Не помогло и мужество 
Хайраддина, который решил закрыться в цитадели и взорваться вместе с ней. Ему 
не 
дали сделать этого: горожане затворили ворота цитадели и не пустили туда 
Хайраддина. Тому ничего не оставалось, как отступить.

По обычаям тех времен, захваченный город подвергался разграблению. Не избежал 
этой участи и Тунис, хотя его знать обратилась к Карлу V с мольбой о пощаде. 
Император пообещал не допускать бесчинств, однако распаленные боем солдаты не 
слушали ничьих уговоров. Три дня и три ночи продолжались грабежи и убийства, в 
результате которых, по свидетельству хроник, в Тунисе погибло более семидесяти 
тысяч человек.

Первого августа 1535 года испанский вассал Мулай Хасан был восстановлен на 
тунисском троне, Хайраддин же направил свои стопы в родной и давно обжитый 
Алжир. Там, придя в себя и пополнив свои силы, он подготовился к новым набегам 
и 
вскоре, неожиданно напав, опустошил остров Ме-норку, где захватил шесть тысяч 
пленных. Они пригодились Хайраддину, когда он в октябре этого же года 
отправился 
к турецкому султану.

Сулейман Великолепный весьма обрадовался подарку - за шесть тысяч рабов на 
константинопольском рынке можно было получить баснословные деньги - и назначил 
Хайраддина командующим всем турецким флотом и одновременно бейлербеем Африки. С 

этого дня все беи африканских государств должны были неукоснительно подчиняться 

одному человеку - Хайраддину.

Потерпевший поражение в Тунисе, Хайраддин быстро наращивал мощь в Алжире. Его 
внезапные набеги буквально терроризировали острова и города Средиземноморья. 
Так, во Франции, то есть во владениях своего союзника, короля Франциска I, он 
пытался разорить Ниццу, и только мальтийские рыцари, несшие там гарнизонную 
службу, спасли город. Однако, возвращаясь из Франции в Алжир, Хайраддин 
опустошил Эльбу и Липарские острова. В Алжир была привезена огромная добыча в 
семь тысяч пленников-христиан. Затем настала очередь Бизерты и острова Корфу.

Алжирский пират был постоянной головной болью всех европейских государей, и в 
1538 году они послали против него мощный флот, состоявший из двухсот кораблей. 
Командовал им давний знакомец Хайраддина Адреа Дориа. Помимо кораблей, у него в 

подчинении была шестидесятитысячная армия и две с половиной тысячи орудий. Сила,
 
что и говорить, внушительная, но читатель наверняка удивится, узнав, каким 
числом кораблей и людей располагал Хайраддин - вдвое большим! Так что он 
недаром 
носил имя Барбаросса - султаном он был отнюдь не игрушечным.

В конце сентября 1538 года оба флота встретились в заливе Превеза. Был штиль, и 

корабли стояли в бездействии, но вскоре подул ветер. Он дул в спину пиратам 
Хайраддина и в лицо христианскому воинству, и это обстоятельство решило исход 
битвы. Наполнив свои паруса свежим ветром, пиратские корабли обрели возможность 

маневра, тогда как корабли Дориа оставались по-прежнему беспомощны. Генуэзец 
потерпел полное поражение.

Лишь через три года Карл V решился на реванш. На этот раз его флот был еще 
больше и насчитывал более пятисот кораблей, а командовал им снова Дориа. В