чтобы получить серьезное высшее образование и ознакомиться с Россией. Вскоре он 
и совсем вышел в отставку, чтобы иметь больше возможности заниматься наукой. К 
тому же военная служба мало гармонировала с его характером и стремлениями. Он 
регулярно посещал лучшее из тогдашних наших высших учебных заведений – горный 
корпус и здесь, под руководством профессоров и самостоятельно, приобрел столь 
обширные познания по всем важнейшим отраслям естествознания, что они служили 
впоследствии предметом изумления, а порою и зависти для специалистов. Химия, 
физика, ботаника, метеорология – в этих областях естествознания он чувствовал 
себя как дома, насколько это было возможно при тогдашнем развитии 
естественнонаучных знаний. Медицинские познания составляли также предмет его 
пристрастия. Математическая «подкладка» лежала в основе его образования. Он 
прекрасно знал также языки латинский, немецкий и французский. Рано начав 
интересоваться общественными вопросами, Каразин ознакомился со всем важнейшим, 
что тогда имелось во всемирной литературе по этим вопросам. Но главным 
предметом его занятий в первый период жизни, как и позднее, в период долгого 
пребывания в деревне, было естествознание. Ниже мы увидим, какое важное 
значение придавал он естественным наукам. Теперь же сделаем еще несколько 
замечаний о тогдашних занятиях Каразина. Вероятно, именно в это время ему 
пришлось ознакомиться со Священным Писанием, знанием которого он впоследствии 
иногда щеголял. Чтобы пополнить свое образование, Каразин решился ознакомиться 
с состоянием своего отечества и для этого совершил путешествие по России, 
объездив многие губернии.
Мы упомянули, что Каразин рано начал интересоваться общественными вопросами. 
Впоследствии мы увидим, каковы были его взгляды на важнейшие явления 
общественной жизни. Здесь же заметим, что даже значительно позднее, когда 
горький опыт должен был бы многому научить и умудрить Каразина, он оставался 
крайним идеалистом. Собственно говоря, он оставался идеалистом, равно как и 
пылким энтузиастом, до самой своей смерти. Можно представить себе, какое 
впечатление должны были производить на молодого идеалиста и энтузиаста порядки, 
наступившие при восшествии на престол императора Павла. Тот панический ужас, 
который охватил тогда все общество, особенно сильно подействовал на 
впечатлительного Каразина. Под влиянием этого ужаса он вышел в отставку и 
решился уехать за границу. По указу Павла, паспорта для заграничных поездок 
выдавались только по высочайшему повелению. Каразин обратился с просьбою к 
императору о дозволении ему ехать за границу, причем назвал в качестве цели 
своей поездки желание учиться. Желание это, конечно, всего менее было понятно 
Павлу и не заслуживало ни малейшего уважения в его глазах, а скорее должно было 
сделать Каразина подозрительным в глазах государя, воспретившего ввоз из-за 
границы всех книг и решившегося отделить Россию от Европы своего рода китайской 
стеной. Само собою разумеется, что на свою просьбу Каразин получил отказ, и 
тогда он задумал просто бежать за границу. Это оказалось, однако, не так-то 
легко привести в исполнение, потому что Павел, воспретив своим подданным выезд 
за границу, оцепил ее войсками и наш беглец был схвачен на границе разъездом 
драгун и доставлен арестованным в Ковно. Каразин хорошо понимал, какая участь 
его ожидает. К этому времени царствование Павла уже ознаменовалось целым рядом 
деяний, не оставлявших для Каразина никакого сомнения в том, что ему не 
избежать позорной «кобылы». И вот, находясь в таком положении, беглец пишет 
из-под ареста Павлу письмо, которое представляет собою любопытнейший образчик 
обращения бессильного узника к всемогущему повелителю. Указав на то, что он – 
преступник «не противу чести, совести, религии и отечественных законов», а 
только против «повелений» императора Павла, и что лично он «не имел никакой 
нужды спасаться бегством», которое будет «загадкою» для его следователей, 
Каразин объяснил причину своего бегства в следующих выражениях:


«Я
желал укрыться от твоего правления, страшась его жестокости.
Многие примеры, разнесенные молвою на пространстве царства твоего, молвою, 
вероятно, удесятеренные, грозили моему воображению день и ночь. Я не знал за 
собою вины. В уединении сельской жизни не мог я иметь ни случаев, ниже поводов 
оскорбить тебя; но свободный образ моих мыслей мог быть уже преступлением…»


Павлу, конечно, не часто приходилось получать подобные письма; вернее, ему в 
первый и едва ли не последний раз пришлось услышать такое категорическое 
обвинение в жестокости, которая заставляла и людей невинных страшиться за свою 
участь. Он был поражен и, подвергая за гораздо меньшие вины людей смертной 
казни или ссылке, на этот раз не только не подверг никакому наказанию дерзкого 
подданного, но еще и захотел показать ему свою милость. Он потребовал Каразина 
к себе и, когда того привезли, сказал ему: «Я докажу тебе, молодой человек, что 
ты ошибаешься! Скажи, при ком ты хочешь находиться?» Хотя Каразин и не изъявлял 
желания служить при ком-либо, но, очевидно, в это время было не до противоречий,
 и он указал на одного из тогдашних сановников, окружавших Павла, – Трощинского.
 К последнему он и был определен на службу. В формуляре его по этому поводу 
значится: «Произведен при определении, по высочайшему повелению, к статским 
делам, в канцелярию государственного казначейства и главного медицинской 
коллегии директора, коллежским переводчиком».
Попав при таких необыкновенных обстоятельствах на службу, Каразин имел 
возможность избрать для себя занятия по своему выбору. Он выразил желание и 
получил разрешение работать в архивах – иностранных дел и разрядного – в