Услышав об этом,  король Артур отправился на север и приказал Гвину отпустить 
девушку на свободу.  «Так был заключен мир! Девушка должна вернуться в дом отца,
  и честь ее не должна пострадать ни от того ни от другого.  И отныне каждый 
год в день майских календ между Гвином и Гвитиром будет битва,  и будет так до 
конца времен. И тот, кто победит,  получит девушку».
Идея ежегодного поединка,  вероятно,  объясняет и годичные промежутки между 
событиями в ряде других повестей.  Так,  Пуйлл,  который временно принимает 
облик Арауна в серых одеждах,  короля Аннувна,  через год после встречи с 
Арауном должен встретиться в поединке с Хавганом (букв.:  «яркость лета»); 
победив его,  он получает имя Властитель Аннувна,  в чем, несомненно, 
проявляется ритуальный характер данного поединка.  Посвататься к Рианнон Пуйлл 
может опятьтаки лишь через год после встречи с ней.  Во время брачного пира 
среди гостей вдруг появляется великан Гуаул («свет») и обманом вынуждает Пуйлла 
уступить Рианнон ему.  Рианнон добивается от Гуаула годичной отсрочки,  и ровно 
через год сам Пуйлл появляется на брачном пиру,  хитростью побеждает Гуаула и 
получает свою невесту обратно.  Сходным образом,  когда Брандуб («черный 
ворон»),  король Лейнстера,  хитростью заполучает себе жену Монгана,  та просит 
у своего нового господина годичной отсрочки,  а через год Монган возвращает ее 
при помощи другой хитрой уловки. Курои Мак Ларе,  «муж в сером плаще» из Корко 
Дивне,  выигрывает у уладов Блатнат («цветочек») и уводит ее с собой,  посрамив 
Кухулина. Но через год Кухулин похищает Блатнат и с ее же помощью убивает Курои.
 Правда,  в данном случае поединок происходит на Самайн. Согласно той версии,  
о которой мы ведем речь,  Блатнат становится женой Курои,  как Персефона  —  
женой Аида,  но по другой версии она вначале была женой самого Кухулина,  и,  
прежде чем получить ее, Курои трижды приходил к Кухулину с просьбой отдать ее 
ему,  причем каждый раз в конце года.  Имя Блатнат соотносится с именем 
валлийской Блодуэд («цветы»),  неверной жены,  которая магически создана для 
Ллю Ллау Гифеса из цветов дуба,  ракиты и таволги. 
2
Все названные повести,  безусловно,  соотносятся с распространенными 
календарными ритуалами,  в ходе которых происходит шутовское сражение между 
персонификацией лета,  украшенной венками из первых цветов и одетой в зеленое 
или белое,  и персонификацией зимы,  одетой в меха и украшенной ветками падуба. 
Как ни странно,  почему-то весьма мало внимания обращают на то,  что мотив 
нарушения брачных уз в «Похищениях» также находит прямое отражение в народной 
обрядности,  где прослеживается корреляция эротической свободы с летом,  а 
именно с маем,  первым месяцем лета,  и конкретно с первым днем мая. Май  —  
«веселый месяц»,  месяц-праздник,  месяц танцев и любви,  когда «веселые парни 
забавляются со своими милыми».  Для валлийских поэтов XIII — XIV вв. май  —  
прежде всего месяц любви и внебрачных связей. Один из поэтов прямо связывает 
это время с возвращением к первобытной свободе.

Прежде чем повсюду утвердился закон папы
И прежде чем наложил он на нас свои запреты,
Каждый мог заниматься любовью
С милой своей,  не чувствуя вины.
Было это радостью,  а не грехом,
Когда май строил дома из листьев,
И никто не входил в те дома под деревьями,
Кроме двух влюбленных.
Любовные стихи,  приписываемые известнейшему поэту той эпохи,  Давиду ап 
Гвилиму,  пронизаны восхвалениями мая,  летних месяцев,  лесов,  листвы,  
птичьих песен и зеленых приютов.
Обращаясь к монахине,  в которую он был влюблен, Давид ап Гвилим (или кто-то из 
более поздних поэтов) восклицает:
Неужели вправду,  моя милая, 
     Не по сердцу тебе ветви березы,  пышные летом?
Не будь монахиней хотя бы весной, 
      Разве безбрачие лучше зеленого листьев убора?
Не перстень и ряса скрепляют обет, 
Но одежды зеленого цвета, 
Приди под сень березы, 
      Преклони колена пред деревами и кукушкой
Стихи прямо-таки пестрят строчками о березе как символе любви.  Так называемые 
«шалаши любви» принято было устраивать под березой или в березовой роще,  венки 
из березовых ветвей дарили в знак любви,  а в Уэльсе знаменитый майский шест 
был обыкновенно сделан из ствола березы.
Самая знаменитая возлюбленная Давида ап Гвилима, Морвуд («божественная дочь 
мая»),  была женщиной замужней («Я люблю лишь ту,  у которой есть муж»,   —  
говорит другой поэт).  Давид строит шалаш и посылает птиц и зверей как 
«посланцев любви»,  приглашая в этот шалаш,  «дом любви»,  девушек и даже 
замужних женщин.  В стихах постоянно звучит презрение к целомудрию и намек,  
чтобы они откликнулись на зов Мая и Лета.  Обманутый муж,  называемый в 
валлийских стихах Yr Eiddig («ревнивец»),  лето не любит:
Слышать пение птиц в мае и шелест свежей листвы
Для него не радость,  а мучение... 
Людям его лет милее зима,
Лето же принадлежит влюбленным.
В самом деле,  с наступлением зимы муж вступает в свои права.  Январь  —  
«черный месяц»,  когда «всем запрещено любить».  Поэт горько сетует,  что,