больше. И за это время я должен выяснить, у кого из вас, кисоньки-кошечки, за 
душой есть то, что нужно, чтобы стать настоящим морским пехотинцем. Для этого, 
черви вы поганые, мне, наверно, придется потрясти вас как следует. Так, чтобы у 
вас в паху шарики застучали. Будьте уверены, я это сделаю. Сделаю обязательно! 
А ногу будет не по нутру, кто вздумает скулить, пусть сразу сам сматывается. 
Как дерьмо в консервной банке! К чертям собачьим! Сам не захочет, получит под 
зад! Да так, то на всю жизнь запомнит! 
«Ну, я-то выдержу», — подумал Адамчик. Однако какой-то страх все больше 
стискивал его сердце. Ему казалось, будто сержант обращается только к нему, 
видит только его и грозит тоже только ему. Стараясь успокоить себя, он клялся в 
душе, что не струсит, не поддастся, то бы ни случилось, как бы ни было трудно. 
Он будет стараться изо всех сил, будет молить бога, но выдержит обязательно. 
— Есть тут такие, — неожиданно спросил сержант, — кто уверены, что из них 
получится настоящий морской пехотинец? А? 
— Так точно, сэр, — закричали в строю, 
— Но, но! — оборвал их Магвайр. — У меня свои методы! — Он вдруг набрал полные 
легкие воздуха, так что воротник рубашки даже врезался в шею. Мясистое лицо 
покраснело, глаза полезли из орбит. — Когда я спрашиваю, — заорал он так, что 
все разом снова вытянулись, — я привык получать настоящий ответ. Ясненько? Так 
вот я повторяю: есть ли тут такие, что уверены? 
— Так точно, сэр! 
— Ишь ты, какие! А я говорю, что у вас, черви поганые, кишка тонка. И в груди 
не меха, а тряпки гнилые. Ничего. Это мы поправим. Нас для этого и поставили, 
чтобы сделать из вас людей. А ну... всем лечь на землю! Быстро брюхо вниз! Живо,
 будьте вы прокляты, скоты. На брюхо! 
Солдаты, кто как мог, попадали на землю. Взвод ждал, что же будет дальше. 
Раскаленный асфальт жег ладони, поднимавшийся от него жар обжигал лицо, и люди 
непроизвольно старались как-то отстраниться от этого жара, вытягивали вверх шеи,
 потихоньку отворачивались. 
— А ну быстро руки на ширину плеч! Вот так, скоты! Приготовились! Начали 
отжиматься. Разогнуть локти, морду вверх! И держать! Держать, говорю! Эй, ты, 
жирняк! Куда задрал задницу? Вниз ее! Только голову поднять! И ты, рыжая башка? 
Выпрями спину. И не сметь гнуться! Вот так. Порядочек. Теперь начнем: на счет 
«раз» — вниз, морду на асфальт; на счет «два» — вверх и прогнуться. 
Приготовились. И... раз! 
Солдаты согнули руки в локтях, опустились вниз. Пот стекал по напряженным лицам,
 и капли его мгновенно высыхали на раскаленном асфальте. 
— И... два! 
Все вновь отжались, выпрямили руки, замерли. У Адамчика спина выгнулась дугой. 
Магвайр заметил, подошел, стукнул носком начищенного башмака по руке. 
— Встать! Как звать, червячина? 
— Адамчик, сэр! Томас Адамчик, сэр! 
— Ты, червяк, отжимаешься, как слон, когда из него дерьмо лезет. Поэтому отныне 
имя тебе — дерьмо. Понятно? Дерьмо! 
— Так точно, сэр! [15] И запомни. Когда раскрываешь пасть перед сержантом, 
первым из нее должно вылететь слово «сэр», сперва «сэр», а потом все остальное. 
Ухватил? «Сэр, меня звать... ». Только так! Ясненько? А ну-ка, попробуем, как 
получится. И чтобы прямо из души вылетало. А ну? 
— Сэр, меня зовут Томас Адамчик, сэр! 
— Ни черта подобного! Мамкина задница ты, а не Томас. Ведь сей минут тебе было 
сказано сержантом, что имя тебе — дерьмо. Ни отжиматься толком, ни обращаться к 
начальнику не можешь. А теперь вот, оказывается, имени своего запомнить не в 
состоянии. 
Магвайр в упор уставился на новобранца. Лицо его буквально пылало от 
негодования, глаза были выпучены, белки пошли какими-то красными прожилками. 
Адамчик отупело глядел прямо перед собой. 
— Отныне и впредь, поганый червяк, — орал Магвайр, — имя тебе будет не просто 
дерьмо, а дерьмо двойное. Ухватил, скотина? Двойное дерьмо! 
— Так точно, сэр! 
— А вернешься в кубрик, мы с тобой еще потолкуем, понял, двойное дерьмо? 
— Так точно, сэр! 
— Вот то-то. А теперь — на брюхо! Живо! 
Адамчик упал на живот, вытянулся на прямых руках, постарался распрямить спину. 
Магвайр прошел во вторую шеренгу. 
— И... раз! 
Люди опустились на асфальт. 
— И... два! 
Выжались на руках. 
— И... раз! 
Пошли вниз. 
— И... два! 
Выпрямились. 
Магвайр прошел вдоль третьей шеренги. 
— А вы, черви сопливые, оказывается совсем к жаре не привычны. Так, что ли, 
скоты? 
— Так точно, сэр! 
— И к жаре не привычны, и зарядку делать не умеете. Да и голоса ваши мне не 
нравятся. Шипите, ничего не слыхать. Да только это мы из вас быстро выбьем. 
Научим порядку, животные. Будет вам тут и чистилище, и ад сразу. Все, что надо, 
узнаете. Научитесь! [16]