Эдгар ПО ТАМЕРЛАН -------- Мой час настал. На утешенья, Старик, напрасных слов не трать: С моей души твои моленья Гордыни грех не властны снять! Я не безумец, чтоб мечтать О том, о чем мечтал я прежде... И места нет в душе надежде. В груди моей — огонь огней, Агония былых страстей... Когда б я мог питать — о, Боже! - Надежду... Свят ее родник... Наверно, ты не глуп, но все же, Поймешь ли ты меня, старик? Узнай же, как мой дух упал С вершин гордыни в мрак позора, О, сердце жаркое! Как скоро Твой жаждущий росток увял, Изведав сладость славы бренной, Сверкавшей, как огонь геенны, В алмазах трона моего... Что — ад? Я не боюсь его! — Я по утраченным цветам, Я по ушедшим летним дням Скорблю... О, зов былых времен! С ним слился мерный медный звон Звон похорон... Он все сильней Над пустотой души моей! Царем я не рожден, отец: Я взял пылающий венец По праву сильного. Я прав, Мой жребий был неоспорим. Так Цезарю достался Рим, Так мой неукротимый дух Торжествовал над всем вокруг, Род человеческий поправ! Я молодость провел в горах. Туманы темного Таглая, Росой на лоб мне оседая, Бродили надо мной в ночах, И в бурю, сотрясая горы, Ветров крылатые раздоры В моих гнездились волосах! И вот однажды я проснулся В ночь нечестивую. Лилась Роса, как будто ад коснулся Моих полузакрытых глаз, И мне сверкнул предвестьем трона Пурпурно-алых молний рой Из туч, нависших, как знамена Трубящей ночи грозовой; И мне поведал гром ночной О битве человечьей вечной, И в ней чуть слышный голос мой, Мой голос! — гулко, бесконечно Крепчал, неистов, грозен, дик, Переходя в победный крик! И ливень загудел, и ветер Над непокрытой головой, А я, оглохший, чуть живой, Подумал: «Не стихиям этим Дано меня над всем поднять, Лишь люди, лаврами венчая, Мне власть и славу могут дать!» И ветер пел мне, обещая Плач пленников, империй крах И привкус лести во дворцах! В злой час разбуженные страсти — Тиранству моему оплот. Моей неукротимой власти Людской заслуживает род. Пусть! Но, отец, одна тогда Была в те юные года, Хоть пламя душу мне сжигало; Она одна на свете знала В железном сердце уголок, Что в нежном чувстве дрогнуть мог. Но слов, увы! — на свете нет, Чтобы раскрыть любви секрет, Словами облик Красоты Не передать... Ее черты — Неверной тени колыханье Под ветром... И воспоминанье Не властно силою своей Открыть страницы юных дней: Все письмена в глазах моих Расплылись — время стерло их! Как я любил ее! Она же Всем сердцем отвечала мне. Нам позавидовал бы даже Небесный ангел в вышине. Мои надежды и мечты, Как детский лик ее, чисты, Над алтарем, над сердцем этим, Как фимиам, струились ввысь... Зачем я их забыл, заметив Огни, что вдруг во мне зажглись? Так мы росли, она и я, В пустынях и лесах бродя. Щитом от ветра и дождя Всегда была ей грудь моя. В весенних, синих небесах Она улыбки дня ловила, А для меня — все небо было Заключено в ее глазах! Когда заботы, как роса, С улыбкой солнца в небеса Уходят, по утрам счастливым Ее проказам шаловливым Я улыбался. Я молчал. К ее груди я припадал, Слезами душу очищая, И был ненужен разговор: Я это понимал, встречая Ее спокойный, добрый взор. И все-таки, мой дух восстал: Он большего от жизни ждал! Я понял ночью на вершине, Что тесно мне в любви моей, Что звал меня мой дух гордыни В бескрайний мир, где ширь морей, Земля и воздух — все полно Бед, радостей, страстей, сомнений... Я к призракам ночных видений Тщеславно устремлялся — но Реальность призрачней была, Чем сон туманный! Тень ночная — Ясней, чем свет! И различая В тумане мыслей два крыла, Я понял: наконец сознанье Связало образ и названье! Я был честолюбив, отец! Ведь ты не знал страстей? Не знал! А я, пастух, добыть мечтал Трон полумира и венец! Как я на жребий свой роптал! Ведь под лучами Красоты Честолюбивые мечты Могли б, как всякий сон ночной, Исчезнуть с утренней росой, Но Красота — день ото дня — Поддерживала вновь меня. Взошли мы как-то на вершину Горы, что меж других холмов Подобьем гордых городов Смотрела с высоты в долину, На хижины среди лесов, На говорливый бег ручьев. Я ей рассказывал о власти, Бескрайней славе, о царях, — И разглядел в ее очах Подобие своей же страсти, Стремленье, схожее с моим: Ей тоже виделась корона! О да, румянец этих щек Достоин был любого трона, — А тут, в горах, огнем пустым Пылать он долго бы не смог! О, как я наконец был рад Надеть корону, что горела В мечте... Но не мечта одела Меня в неверный свой наряд! Среди толпы, среди людей Лев честолюбия в цепях Ползет на брюхе пред владыкой. Но он велик в пустыне дикой: Мощь и гордыня — только тронь! Дохнет — и разожжет огонь. Стал Самарканд теперь каков? Смотри, старик, он — царь земли! И перед ним лежит в пыли Вся слава гордых городов. В красе величья своего Он благородно одинок, Мельчайший камушек его Подножьем трона стать бы мог. И я, Тимур, царем в нем стал Средь славословия и звона! Империй сотни растоптал, На мне, отверженном, корона! Любовь! ты льешь в людские души Все то, что мы от неба ждем; Когда самум пески иссушит, Ты окропляешь их дождем, Не в силах утолить — так что ж, Неукротимость ты даешь. Идея! Музыкой мечты Нить жизни укрепляешь ты, Так дико Красоту объемля. Прощай! Завоевал я Землю! Надежда — сокол, что, теряя Из виду землю под собой, Дрожит и, крылья опуская, Стремится повернуть домой! Когда закат устал глядеться В сверканье океанских вод, — Мрак серый падает на сердце Тому, кто ночью полдня ждет! И сумрак станешь ненавидеть... Как прежде был он мил тому, Кто ныне — поступь ночи видит, Кто сердцем слышит ночи тьму! Кто в снах, исполненных тревог, Взлететь хотел бы — но не смог! Пусть светит белая луна. Пусть полон блеска полдень лунный — Его улыбка холодна: Лучей луны немые струны Страшны... Что — ровный лунный свет? Не жизнь, а мертвеца портрет! О детство! Солнце летних дней! Оно с годами — все мутней: Мы тратим жизнь, чтобы опять Давно известное познать, А все, что тщимся сохранить, Уходит прочь... Нет, лучше жить Как пестрокрылый мотылек И умереть, коль день истек! Вот я вернулся в отчий дом, Но узнаю его с трудом: Давно остыло в нем тепло, Ведь прошлое навек ушло. Под еле слышными шагами Порог замшелый застонал, Я звук услышал меж камнями, И голос я ее узнал. Ад! В хаосе твоих огней Нет горя горше и сильней Неистовства тоски моей! Старик, я знаю, смерть идет За мной из тех далеких стран, Где никому еще обман Не удавался... Видишь? Вот... Нет, ты не видишь! Азраил Ворот железных не закрыл, И страшной истины лучи Сквозь вечность светят мне в ночи! Да, приберег Иблис-шайтан На каждой тропке нам капкан, Иначе — как же объяснишь? Я был в Любви священном храме, Царят там чистота и тишь. Там идол с белыми крылами, И жгут там жертвенное пламя; Сквозь щель небесные лучи К земле струятся, горячи. Орлиным идола глазам Видна любая мошка там. Как Честолюбие прокралось Незримое на светлый пир, Мой прежний осмеяло мир И с нитями Любви смешалось? * * * ПЕСНЯ ----- Я в день венчанья увидал, Как вспыхнула ты жарко - Хоть мир блаженства ожидал Тебя, блистая ярко. И кроме этого огня (О, чем он был зажжен?) Все потемнело для меня — Остался только он! То не девичий стыд пылал — Он канул бы во тьму! Огонь же этот грудь разъял И сердце сжег тому, Кто в день венчанья увидал, Как вспыхнула ты жарко, Хоть мир блаженства ожидал Тебя, блистая ярко. * * * МЕЧТЫ ----- О, будь вся юность долгим сном одним, Чтоб пробуждался дух, объятый им, Лишь на рассвете вечности холодной; Будь этот сон печален безысходно, — И все ж удел подобный предпочтет Безрадостной и косной яви тот, Чье сердце предназначено с рожденья Страстей глубоких испытать смятенье. Но будет сходен сон такой иль нет С фантазиями отроческих лет, Когда бывают грезы столь прекрасны, Что лучших небо ниспослать не властно? Как часто ярким полднем в летний зной Я, мысленно покинув дом родной, Скитался по далеким чуждым странам, Плыл к существам неведомым и странным, Плодам воображенья моего... Что мог еще желать я сверх того? Лишь раз пора мечтаний нам дается, Тоска ж по ней до смерти остается. Уж не под властью ль тайных чар я жил? Не ветер ли ночной в меня вложил Свой образ и порывы? Не луна ли Меня манила в ледяные дали? Не к звездам ли с земли меня влекло? Не знаю. Все, как вихрем, унесло. Но хоть в мечтах, а счастлив был тогда я И к ним пристрастье ввек не обуздаю. Мечты! Без них была бы жизнь бледна. В них, радужных, олицетворена Та схватка яви с видимостью ложной, Благодаря которой и возможно В бреду познать любовь и рай полней, Чем в самом цвете юных сил и дней. * * * ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА --------------- Лето в зените, Полночь темна. Звезды бледнеют — Всходит луна, В небо выводит Свиту планет. Брызжет холодный На воду свет. Луна улыбалась, Но мне показалась Улыбка ее неживой, А тучи под нею — Трикраты мрачнее, Чем черный покров гробовой, Но тут я в молчанье Увидел мерцанье Вечерней звезды над собой. Был луч ее дальний Во тьме изначальной Чуть зрим, но согрел с вышины Он душу, которой Так больно от взора Бесстрастной и близкой луны. * * * СОН ВО СНЕ ---------- На челе твоем лобзанье Оставляю в час прощанья — И прими мое признанье: Ты права, права в одном — Жизнь моя была лишь сном; Коль надежды свет угас — Ночью иль в полдневный час, Был иль мнился этот свет — Все равно его уж нет. Ибо всё, что зримо мне И тебе — лишь сон во сне. Море предо мной шумит, Берег волнами омыт, И полна моя рука Золотых крупиц песка. Их все меньше — ускользая, Сякнут, в волнах исчезая — Я рыдаю, я рыдаю. Неужели не спасти, Зажимая их в горсти — И умчит все до одной. Беспощадною волной? Иль не всё, что зримо мне И тебе — лишь сон во сне? * * * СТАНСЫ ------ Как часто сердцу горы, чащи, воды — Безлюдные святилища Природы — Дают столь всеобъемлющий ответ, Что забываем мы о беге лет! 1 Был в юности знакомец у меня, Имевший дар общенья со вселенной; Но, красоту ее в себе храня И дух свой, этот факел в жизни бренной, Воспламеняя и лучами дня, И блеском звезд на тверди довременной, Не знал он, что за силой одержим, Когда владело исступленье им. 2 Что это было? То ли наважденье От чар луны в глухой полночный час? То ль краткий миг внезапного прозренья, Что раскрывает больше тайн для нас, Чем древние оккультные ученья? То ль просто мысль, что в плоть не облеклась, Но, как роса траву в начале лета, Живит рассудок несмотря на это? 3 Как вид того, что любишь всей душой, Ленивые зрачки нам расширяет, Иной предмет, в который день-деньской Любой из нас привычно взор вперяет, В нежданном свете предстает порой И глубиной своею изумляет. Лишь звон разбитой арфы душу так Пронзает. — Это символ, это знак 4 Того, что нам сулят миры другие И в красоте дает провидеть тут Создатель лишь таким сердцам, какие, — Не будь ее, — от неба отпадут, Поскольку бой в себе они, слепые, Не с верою, но с божеством ведут, Чтобы себя, его низринув с трона, Венчать своей же страстью, как короной. СОН Я радости ушедшей след Ищу в виденьях ночью — Мне сердце разбивают свет И сон, что зрю воочью. И впрямь — не сон ли все тому, Чей взор по окоему Скользит, но видит только тьму И обращен к былому? О сон святой! — тот сон святой Мне в жизни безысходной Воистину горит звездой, Звездою путеводной. Не знаю, чьи в глухой ночи Лучи блистают ясно, — Но разве Истины лучи Так ярки и прекрасны? «СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ! СЧАСТЛИВЫЙ ЧАС!» Счастливый день! Счастливый час! И я был горд и ослеплен! Но дух мой сир и слаб мой глас — Растаял сон! Познал я сил своих расцвет, Свой молодой и смелый пыл, Но юных лет давно уж нет — Я их забыл. И гордость я вотще познал — Пускай другим венки дарит — Еще жестокий яд похвал В душе горит. Счастливый день! Счастливый час! Ты не обман мечты пустой — Ты мне сиял, но ты погас, Мираж златой. Когда бы гордость, блеск и власть Я мог бы снова обрести, Не стало б силы боль и страсть Опять снести. Я помню — в мощи этих крыл Слились огонь и мрак — В самом уж взлете этом был Паденья вещий знак. ОЗЕРО. К*** Я в годы юности моей Любил укрыться от людей. Блестело озеро в глуши, Где не бывало ни души. На берегах у черных скал Сосновый лес стеной стоял. Потом на мрачный уголок Набрасывала ночь платок, И ветерок, вздымая вал, В тиши мелодию играл. Я пробуждался лишь тогда: Внушала ужас мне вода. Тот ужас не был страхом, нет, В нем жил скорей восторга след, Его не променял бы я На всё блаженство бытия, Будь даже то Любовь твоя. Волна отравлена была, И Смерть в глубинах вод ждала Того, кто утешаться мог Лишь тем, что в мире одинок, И забредал в безлюдный край В надежде обрести тут Рай. * * * СОНЕТ К НАУКЕ ------------- Наука! Дщерь Веков! Вперяя око, Как без разбору все корёжишь ты! О коршун! Ты когтишь меня жестоко! Твои крыла — свод истин, что пусты. Любить тебя? Но не твои ль персты Поэту вечно крылья подрезают И сбрасывают с горней высоты, Где он искать сокровища дерзает? Не ты ль Дианы бег остановила И выгнала Дриаду из листвы? Не ты ль с ручьем Наяду разлучила? Не ты ль изгнала Эльфов из травы? Не ты ль в мой сон вторгаешься счастливый, Когда я забываюсь под оливой?