вскоре снова вернуться к прежнему образу жизни, — представляет собой загадку, 
на которую мы никогда не найдем ответа. Безусловно, страны Севера были весьма 
неблагоприятны для проживания и не могли обеспечить сколько-нибудь значительное 
увеличение числа своих обитателей. Как бы то ни было, к концу VIII столетия 
значительное число обитателей Северной Европы пришло в движение и, будучи 
народом мореходов с раннего детства, совершенно естественно искало свою судьбу 
именно на морях. Начиная с последних десятилетий VIII века число и 
интенсивность их набегов резко возрастает, а к середине IX века пиратство 
буквально становится индустрией — стаи мародеров все чаще набрасываются на 
обитателей юга.



У берегов европейских стран стали появляться уже не отдельные суда, а целые 
флотилии драккаров. У норманнов вошло в обычай зимовать прямо на побережье или 
неподалеку от того района, где шансы на хорошую поживу были достаточно велики. 
Сначала они действовали по традиционной схеме: занять остров неподалеку от 
побережья, потом найти уже на побережье место, где можно легко обороняться, и 
создать там охраняемую базу для будущих операций. Поскольку нападавшие вели 
себя все более нагло, жители таких местностей, чтобы спастись, в большинстве 
случаев бросали свои дома и поселки и всем миром укрывались в глубине страны. 
Моряки всегда славились своей способностью приноравливаться к новым 
обстоятельствам, и скандинавы не были исключением из этого правила. Они стали 
прежде всего грабежом добывать в прибрежных районах лошадей, а потом отправлять 
в глубь страны конные банды, опустошавшие поселения, которые полагали себя в 
безопасности.

Общим названием для норманнов, которое обозначило даже целый период истории, 
характеризующейся многочисленными разбойными набегами и распространением 
норманнских завоеваний и поселений, стало слово «викинги». Это слово 
производится от норвежского
vik,
обозначающего залив или бухту, которое вполне оправданно применимо к тем, кто 
живет на воде и занимается торговлей и пиратством. Оно стало со временем 
обозначать любого скандинава той эпохи, хотя похоже, что более оседлые норвежцы 
относились к викингам вполне определенно — примерно так же, как приграничный 
фермер Дальнего Запада смотрел на лесного жителя-траппера, считая его 
наполовину торговцем, а больше драчуном, искателем приключений, охотником за 
скальпами — в общем, человеком, от которого одни неприятности.

Однако даже самые уважаемые землевладельцы недолго раздумывали перед тем, как 
принять участие в летних набегах викингов. Довольно часто эти грабительские 
набеги соединялись и с торговыми операциями, хотя есть основания полагать, что 
во многих подобных случаях «торговцы» платили только тогда, когда продавцов не 
представлялось возможным просто ограбить. Подобные нравы в те времена отнюдь не 
были в новинку, и обычный купец-мореплаватель античного мира да и в Средние 
века был наполовину пиратом — так же хорошо знакомым с абордажным крюком, как и 
с более мирными приемами своей профессии. Не брезговали норманны, если 
представлялась такая возможность, и грабежом друг друга. Национальные чувства 
не играли при этом никакой или почти никакой роли. Между кровными 
родственниками или соседями еще могли быть определенные связи, но в общем и 
целом каждый человек был только сам за себя, и царил сильнейший.
Какими бы безжалостными и свирепыми ни были норманны, они все же обладали 
культурой куда более высокой, чем та, которая им обычно приписывается. Во 
многих отношениях скандинавская цивилизация даже превосходила уровень 
саксонских, франкских и тевтонских царств, расположенных южнее. А там, где 
норманны создавали постоянные поселения, они воспринимали лучшие черты культуры 
покоренных ими народов. По большому счету влияние северной крови и культуры 
было большим подарком покоренным странам. Однако непросто быть объективными по 
прошествии стольких веков, и нескандинавы VIII или IX столетий вряд ли 
усмотрели что-нибудь ценное в том, что принесли им викинги.

Что касается оружия и защитного снаряжения воина-викинга, то они мало чем 
отличались от того, чем располагали те, на кого пришелся удар норманнов. 
Основным оружием пришельцев были мечи, копья и боевые топоры, хотя свою долю в 
их победы вносили и луки, а искусные лучники котировались весьма высоко. Широко 
были распространены железные шлемы, порой украшенные рогами или крыльями ворона.
 Для защиты тела служили
brynjas
, или рубахи, обычно с короткими рукавами, из плотной материи или кожи, на 
которые были нашиты перекрывающие друг друга полосы или чешуйки из железа. 
Такие чешуйчатые куртки были часто распространены, хотя еще более широко 
применялись, особенно в позднейшие времена, кольчуги, которые, как 
представляется, были известны в странах Севера с древнейших времен. Некоторые 
из них славились своей прочностью и искусной работой: «Хьялмар сказал: я хочу 
сразиться с Ангантиром, потому что у меня есть
brynjas
, в которой я никогда не был ранен; она сделана из сложенных вчетверо колец» 
(Старшая Эдда).