– Так далеко, что и слова такого нет, чтоб сказать тебе.

– Жаль… Ангелов посмотреть охота: как они там с этими молоточками…

Бабушка обругала меня и сказала, что ангелов видеть нельзя. Я удивился: почему 
же чертей и ведьм можно видеть, а ангелов нельзя? Она опять рассердилась, хотя 
отлично знала, что с ведьмами наши односельчане встречаются почём зря. По селу 
вечно ходили рассказы об этом.

Наслушавшись таких рассказов, я стал бояться ходить ночью.

Однажды шли мы с товарищами с поля, и почудилось нам, что кто-то за нами 
гонится.

– Ведьма! – крикнул кто-то.

И мы бросились бежать.

Несёмся во весь опор и слышим, что нас преследуют. Решили защищаться. Набрали 
камней и, зажмурясь от страха, давай их швырять в сторону нашего преследователя.
 Слышим – отстал. «Ага, видно, и чёрт камней боится!»

Пошли дальше, а за нами снова кто-то топает.

Тут мы выпустили весь заряд камней и дали стрекача до нашего дома, который 
стоял на самом краю деревни.

Товарищи так домой и не пошли – ночевали у меня. А утром выяснилось: пропал 
ягнёнок у нашего лавочника. Работник всю ночь бегал искал, а к утру нашёл его 
всего избитого камнями. Бедный ягнёнок еле на ногах держался.

Жаль мне стало ягнёнка, но ребята уверяли, что в его шкуре ночью сидела ведьма.

Об этом случае я скоро забыл. Меня поразило другое.

Недалеко от нашего села был металлургический завод. Крестьяне ближних сёл и 
деревень возили туда железную руду, известковый камень. За каждый пуд 
доставленного груза платили по две копейки. Как всегда, у весов собиралось 
много подвод. И вот однажды к заводу подкатил легковой автомобиль. Мы никогда 
ещё не видели такой диковинной машины. Не успели мы опомниться, как наши лошади 
с испугу шарахнулись в разные стороны… И пошла тут неразбериха: ломались телеги,
 колёса, несколько подвод скатилось под откос, покалечились лошади. Моя-то 
лошадёнка еле двигалась, а тут так хватила, что я с трудом догнал её. А господа 
в цилиндрах сидят в машине и смеются.

Свалил я камень, привязал свою лошадь к столбу и пошёл к конторе, где у 
подъезда стоял автомобиль. Мне страшно хотелось увидеть его поближе. Эх, и 
позавидовал же я тогда шофёру! Важно сидел он за рулём в кожаной куртке. В 
любую минуту он может завести машину и поехать…

Возвращаясь домой, я всё время думал о машине. Мне хотелось скорее обо всём 
рассказать своим товарищам.

Около деревенской лавки стоял сын лавочника, Борис. Я не удержался:

– Борис, на заводе автомобиль стоит. Я его сам видел…

– Эка невидаль – автомобиль! – прервал он меня. – Я ещё не то видел в туманных 
картинах! – с гордостью добавил он. – Аэропланы летают, автомобилей сколько 
угодно, а какие города показывают! Разве такие, как наш? Липецк – просто тьфу 
перед ними!

– Какие это туманные картины?

– А на белом полотне. Там люди как живые бегают.

– А где показывают?

– В театре «Унион». Заплати двадцать копеек – и увидишь. Я каждые три дня хожу.

Я задумался. Чего только не творится на белом свете, а я ничего не знаю! Борис 
моложе меня, а ему всё известно. Но ведь он сын лавочника – у него деньги есть, 
а я где возьму?

Отец у меня щедрым не был: даст в праздник три копейки, и больше не проси. Я 
стал ломать голову над тем, как бы набрать двадцать копеек. Каждое воскресенье 
меня посылали в церковь и давали десять копеек. На эти деньги я должен был 
купить просвиру за три копейки и три свечи: две потолще, по три копейки, – 
спасителю и божьей матери и одну потоньше – всем святым.