тут 
же.
      – На Краснодар идут три девятки Ю87. Прикройте город!
      Приказ принят, и мы взяли новый курс. На полпути обнаружили ниже нас 
восьмерку «мессершмиттов». Понял, что без боя они нас не пропустят дальше. 
Решение созрело мгновенно.
      – Я – Покрышкин, десять часов, тридцать градусов ниже – «мессеры». 
Атакуем! Речкалов, прикрой!
      Пройдя над группой «мессершмиттов», энергичным вводом в пикирование, 
методом «соколиного удара», атаковал. С близкой дистанции ударил по Ме109 из 
всего оружия. Он сразу же вспыхнул. «Мессершмитты» заметались. Некоторые 
полезли вверх, но там по ним нанесла удар пара Речкалова и сбила вторую машину. 
Остальные, прижавшись к земле, в беспорядке рванули на запад.
      При втором заходе я вдруг услышал голос моего ведомого:
      – Я – Савин, атакую! Прикройте, прикройте!
      Мне был понятен азарт молодого бойца, его стремление отличиться в бою, 
доказать, что он достоин быть истребителем. Прекратив свой маневр, я решил 
помочь Савину, сообщил, что прикрываю его. Первую очередь по Ме109 он произвел 
с большой дистанции. Она прошла мимо цели – сказалась торопливость.
      – Савин, спокойнее. Подойди ближе и стреляй!
      Команда отрезвляюще подействовала на молодого бойца. Сблизившись на сто 
метров, он короткой очередью поджег Ме109.
      – Молодец, Савин! Пристраивайся ко мне.
      Он действовал, как свойственно всем молодым истребителям. Даже опытные 
летчики допускают порой ошибки в определении дальности до вражеского самолета. 
В эти небольшие секунды атаки кажется, что цель совсем рядом. Вот когда крылья 
вражеского самолета впишутся в кольцо прицела, тогда можно открывать огонь. 
Противник на убойной дальности. Но все это приходит с опытом.
      Готовясь к повторной атаке, услышал команду:
      – Я – «Тигр», всем немедленно идти на Краснодар.
      Удирающие «мессеры» – хорошая мишень, но приказ надо строго выполнять. 
Прекратив преследование, взяли направление на город. При подходе к Краснодару 
увидели в разрывах облаков группы бомбардировщиков. Они уходили на запад между 
ярусами облачности. Их преследовала группа соседнего полка, вылетевшая раньше 
нас. Мы были значительно ниже, еще не набрали высоту после схватки с 
«мессершмиттами». Гнаться за бомбардировщиками было нецелесообразно – все равно 
уйдут. Кроме того, мы были связаны распоряжением «Тигра».
      Сделали несколько кругов. Противника в воздухе нет. Принимаю решение идти 
на Крымскую. В районе Абинской нас пыталась атаковать в хвост четверка Ме109. 
Но мы их обнаружили своевременно. Я дал команду на разворот «все вдруг», решив 
пойти в лобовую атаку. Ведущего «мессершмитта», прижатого сверху облачностью, 
взял на вертикальную линию прицела с большим упреждением и пропустил через 
трассу огня. «Мессер» завалился на крыло и пошел к земле. Оставшаяся тройка 
быстро нырнула в облака и скрылась. Чувствовалось, что огонь всего оружия при 
точном прицеливании себя оправдывает. Очень удобно было стрелять, имея одну 
общую для пушек и пулеметов гашетку.
      Развернулись на Крымскую и неожиданно обнаружили в воздухе истребитель 
«киттихаук». Он шел один. Видать, оторвался от группы 45го авиаполка. 
Оставлять его нельзя. Одиночка – легкая добыча для «мессершмиттов». Приказал 
ему пристроиться к нашей шестерке, и, как оказалось, это было сделано вовремя. 
Через несколько секунд мы встретились с большой группой истребителей врага. 
Начался бой.
      Такая карусель завязалась в воздухе, что гляди в оба. В один из моментов 
воздушного сражения в хвост «киттихауку» пристроился Ме109. Бросился на помощь.
 В прицеле – «мессер», а впереди – «киттихаук». Мощная очередь может сразить 
обоих. Выключаю тумблер пушки и поражаю самолет врага пулеметной очередью. 
Только на развороте включил тумблер пушки. Тут мимо меня пронесся Ме109, 
атакуя «кобру». Делаю глубокий вираж с большой перегрузкой. Ловлю самолет врага 
в прицел. Открываю огонь. Трасса прошла ниже. Дьявольщина! Прижатый перегрузкой 
к сиденью, я оказался ниже линии прицела. Поэтому и промазал. Быстро откинулся 
к спинке, на уровень линии прицела. Не отпускаю противника, иду за ним. Лишь с 
тридцати метров прошил трассой огня мотор и кабину Ме109. С ним покончено. 
Летчик был убит и врезался в землю вместе с самолетом.
      Противник, потеряв сбитыми несколько «мессершмиттов», уходил в облака. А 
нам домой нельзя. Время патрулирования еще не окончилось. Даже израсходовав в 
трех схватках боеприпасы, группа продолжала охранять город. Мы понимали, что 
можем предотвратить удар вражеских бомбардировщиков и поднимем наступательный 
дух у наших войск на земле.
      На смену пришла группа Крюкова. Теперь можем спокойно идти на свой 
аэродром. Но оказалось, что легче было сбить девять «мессеров» в воздухе, чем 
убедить в этом офицеров штаба дивизии.
      – Чтото вы там путаете, – сразу же прервал дежурный офицер доклад по 
телефону. – Сбили девять, не потеряли ни одного. Еще раз подсчитайте.
      Я не стал никого убеждать. Собрался уже уходить с командного пункта полка.
 Как вдруг последовал звонок сверху. Оказалось, что за нашим боем наблюдал с 
переднего края командующий ВВС фронта генерал Вершинин. Он объявил 
благодарность всем летчикам шестерки. Приказал представить к награждению меня 
орденом Красного Знамени за четыре сбитых вражеских истребителя. Его звонок и 
подтвердил наше донесение.
      Не скрою, меня радовали успехи подразделения. В бою смело и напористо 
действовали молодые летчики. Практический урок в ведении боя, лично сбитые 
вражеские самолеты подняли их боевой дух, уверенность в своих силах, помогли в 
становлении воздушных бойцов. Победы вдохновляли на новые подвиги.