терки. 
Я по лицам видел, как они возмущены.
      – Товарищ капитан, что бомберы, ослепли в этом вылете? По такой групповой 
цели не ударили, – возмущался Федоров.
      – Да вдобавок еще и поглупому потеряли самолет, – добавил Науменко.
      – Спокойно! Летчики группы не виноваты. Они должны сбрасывать бомбы по 
команде ведущего, а он, видимо, туговат. Оставайтесь около моего самолета и 
ждите указаний. Думаю, что поступит команда сопровождать группу на обнаруженную 
цель, – успокоил я летчиков и уехал на КП, чтобы доложить обо всем и получить 
новую задачу.
      Ждать ее пришлось недолго. На этот раз начальство быстро организовало 
вылет на уничтожение цели в составе двух девяток «илов».
      А колонна противника, поднимая пыль на дорогах, частью сил уже стала 
вытягиваться из населенного пункта. «Илы», рассредоточившись, стремительно 
набросились на танки и автомашины. Действовали они смело, решительно. Точно 
поражали вражескую технику с малой высоты бомбами, реактивными снарядами и 
пушечнопулеметным огнем. Прикрывать нам идущие вдоль дороги штурмовики от 
возможного нападения вражеских истребителей было очень трудно. А тут еще завеса 
поднятой пыли, дым и копоть от горящих танков и автомашин крайне затрудняли 
видимость. Но мы бдительно охраняли «илы». Разбившись парами, кружили в небе, 
внимательно наблюдая за воздухом, пользуясь отсутствием истребителей врага, 
огнем подавляли зенитки.
      Лишь полностью израсходовав боекомплект, «илы» собрались в девятки и 
взяли курс домой. На дороге и в поле стояли столбы дыма от горящей техники 
врага.
      Такая удачная штурмовка, без потерь, сняла неприятное настроение от 
вылета с Су2. Мне не было видно выражения лиц у летчиков нашей шестерки, но я 
знал, что они, как и я, летят в хорошем расположении духа.
      В середине июля 1942 года летчики полка в основном сопровождали 
штурмовики. Зачастую приходилось вылетать и на отражение налетов вражеской 
авиации на Ворошиловград и ближайшие к нему города. Линия фронта приближалась к 
нашему аэродрому. Мы понимали, что работаем отсюда последние дни. И эта пора 
пришла – поступила команда к перебазированию в Ростов. Первыми, как всегда, 
убыли штаб, передовые команды техсостава и БАО. За ними перелетели самолеты 
полка, требующие ремонта. Временно остались для боевой работы неполные по 
составу наша и вторая эскадрильи. В конце июля вражеские танки прорвались к 
Ворошиловграду. Это вынудило и нас к перелету в Ростов.
      
В БОЯХ ЗА КАВКАЗ
      
      Перелет в Ростов нашей группы в составе шестерки Як1 возглавил командир 
эскадрильи А. Камоса. Меня он назначил к себе ведомым. На маршруте, ведя 
круговой поиск, увидел идущие с запада двадцать вражеских самолетов. Они 
держали курс на железнодорожный узел Лиховской. Выскочил вперед группы, 
покачиванием самолета предупредил о противнике и боевым разворотом пошел 
навстречу врагу. При сближении определил, что это Ме110, 
истребителибомбардировщики. Они имеют мощное вооружение в носовой части 
самолета. С ними уже приходилось встречаться западнее Ворошиловграда. Идти в 
лобовую атаку против Ме110 явно невыгодно. Я перевел свой самолет в набор 
высоты. Пятерка наших «яков» развернулась в лобовую атаку. Это была тактическая 
ошибка командира подразделения. Группа Ме110, сбросив в поле бомбы, плотно 
сомкнула свой строй и встретила наших истребителей мощными трассами огня, 
заставила их сразу же со снижением уйти в сторону. После этого Ме110 стали в 
оборонительный круг для защиты от возможных наших атак.
      Используя превышение над противником, я нанес несколько последовательных 
атак. Ожидал, что на высоте появится группа Камосы, но она ушла по маршруту.
      Ме110, видя, что их атакует одиночный истребитель, сами перешли в 
нападение, поливая мой самолет со всех сторон трассами пушечнопулеметного огня.
 Тут уж мне пришлось думать, как выкрутиться из этой схватки. Уловив удобный 
момент, резким пикированием вышел из боя.
      Прилетев в Ростов, увидел всю нашу пятерку на земле. Подошел к Камосе, 
спросил:
      – Что же вы не стали вести бой с Ме110?
      – Как можно? Они нам такой заслон поставили, что я удивляюсь, как никого 
не сбили, – отреагировал командир эскадрильи.
      – А разве правильно на одной высоте с ними идти в лобовую? У вас пять 
пушек, а у противника сорок восемь! Надо было предварительно набрать высоту и 
атаковывать сверху.
      – Главное, мы заставили их сбросить бомбы в поле, не доходя до цели, и 
своих не потеряли. А тебе удалось сбить?
      – Вряд ли. Но думаю, что дырок им наделал. Времени наблюдать за 
результатами атак не было. Под конец и меня начали гонять, еле вырвался, – 
ответил я.
      Из разговора стало понятно, что Камоса не разделяет мое неудовлетворение 
действиями против группы Ме110. Решил не возвращаться сейчас к этому вопросу. 
Да и дела не заставили ждать. Надо было готовить летчиков эскадрильи к боевой 
работе на новом рубеже, на подходе к Дону. Вскоре получили задачу на боевые 
вылеты.
      Снова началась напряженная работа: разведка, штурмовка наступающего 
противника, прикрытие переправ наших отступающих войск через Дон. За этой 
водной преградой надеялись найти спасение беженцы, закреплялись отходящие части.
 Противник выходил на широком фронте к реке.
      Тяжелое было время. Летишь, окидываешь взглядом правобережье Дона. И как 
будто снова повторяется картина, которую пришлось наблюдать в прошлом году на 
Днепре. Беженцы вперемежку с отступающими воинскими частями двигаются потоками 
по всем дорогам, сливаясь у переправ. Люди, техника, обозы ожидают своей 
очереди на паромы. Наша задача прикрыть их, не допустить уничтожения.
      Авиация противника настойчиво рвалас