то Георгий смотрит с недоумением, закончил: – Все 
будет нормально, не волнуйся.
      Первую часть полета мы совершали, вырабатывая горючее из подвесных баков, 
экономя его в основных. Этим предотвращался срыв бака при перегрузках в бою или 
их взрыв при попадании вражеских пуль и снарядов.
      Пересекаем западнее Скадовска береговую черту. Под нами бушующее в 
девятибалльном шторме море. Впереди, в поле видимости, только белые гребни 
темных волн и повисшие на высоте менее ста метров черные облака. Скоро эта 
мрачная обстановка сказывается на моральном состоянии. Звук мотора кажется 
более громким и грубым, взгляд невольно чаще останавливается на приборах. 
Небольшой подъем температуры масла и воды настораживает, отвлекает внимание от 
поиска цели. А ведь надо еще и строго держаться метрах в двадцати над волнами.
      Ходим галсами в ста – двухстах километрах от берега, внимательно 
просматривая мутный горизонт и свисающую бахрому низких облаков.
      А вот и цель! Навстречу нам идет трехмоторный транспортный самолет Ю52. 
Маскируясь, снизу захожу на атаку. Противник обнаружил нас и тоже прижался к 
воде. Стрелок врага открыл огонь, к моему самолету потянулись дымные трассы. Но 
я успел поймать в прицел «юнкерса». Первая очередь – по вражескому стрелку. 
Вторая – по фюзеляжу – и сразу же проскакиваю Ю52. По звуку стрельбы я понял, 
что не работает пушка и крупнокалиберные пулеметы. Перезаряжаю оружие. Мысленно 
поругиваю своего оружейника. Теперь захожу сбоку сзади и бью по кабине и левой 
части центроплана. Стреляют лишь три крыльевых пулемета. Но точное попадание в 
центроплан выручает. Оттуда вырывается огонь и струя дыма. Пролетев метров 
двести, охваченный пламенем Ю52 цепляется за волны и взрывается.
      Недовольный отказом оружия, я разворачиваюсь домой и вдруг вижу идущего в 
Крым еще одного Ю52. Скрытно подходим снизу, над самыми волнами. С близкой 
дистанции прицеливаюсь по центроплану. Даю очередь и проскакиваю под крылом 
вражеской машины. Разворачиваюсь, вижу на воде большой круг огня от 
взорвавшегося самолета. Дело сделано, можно идти домой.
      Когда возвратились, на стоянке разобрались в причинах отказа вооружения, 
что помешало с первой атаки сбить вражеский самолет. На стоящем длительное 
время в бездействии самолете в эту осеннюю погоду отсырели боеприпасы. От 
строгого наказания виновников спасло только то, что были сбиты оба самолета, 
встреченные нами.
      В последующие дни, когда погода в районе Сиваша исключила действия 
вражеской авиации, мне удалось два раза вылететь на «охоту» над Черным морем. И 
каждый раз удалось сбить с первой атаки по самолету. Однако руководство дивизии 
не одобрило эти вылеты, считая их опасными, малоэффективными. Я был другого 
мнения. Решил для увеличения времени на поиск и перехват курсирующих вражеских 
самолетов подготовить летную площадку подскока на берегу моря у Скадовска, 
послал туда аэродромностроительную команду. Но свои замыслы осуществить не 
смог.
      В четвертом полете на «охоту» над морем обнаружил Ю52. Он шел крадучись, 
на высоте метров семьдесят, скрываясь в свисающей к воде бахроме облаков. 
Подойдя к нему снизу, ударил очередью из всего оружия по кабине. Самолет круто 
пошел к воде. Я тут же отдал ручку управления от себя и второй очередью прошил 
ему «живот». И тут рывком ручки на себя перескочил всего лишь в нескольких 
метрах через хвост падающего самолета. Влетел в облачность и сразу же вышел из 
нее.
      Настроение было скверное – чуть не столкнулся. Всего в нескольких метрах 
был от гибели.
      Наша пара взяла курс на север. Лишь когда показалась земля, наступило 
успокоение. Мой ведомый Голубев, не утерпев, рассказал об этом летчикам. 
Разговор, видать, дошел до руководства. Через два дня меня вызвал командующий 
армией Т. Т. Хрюкин. Состоялся неприятный разговор.
      – Ну, рассказывай, как ты без разрешения старших начальников гоняешься 
над Черным морем за фашистскими самолетами и чуть не врезаешься в них? Ты что, 
хочешь побывать в гостях у морского царя Посейдона? Эти полеты на «охоту» над 
морем немедленно прекратить!
      – Товарищ командующий! Я же боевой летчик, мне надо воевать!
      – Воюй над сушей в составе групп. Полеты над морем вам категорически 
запрещаю. Если там даже подобьют, то нет никаких шансов для спасения. Терять 
дважды Героя в таких «экспериментах» не имеем права!
      Все… Конец мечте, вынашиваемой еще с Кубани. Изза несдержанности 
напарника потеряна возможность вести интересную боевую работу. Не скрою, я 
расстроился. Но ругать ведомого не стал. Понимал, рассказал он об этом эпизоде 
без злого умысла, а просто как о редчайшем случае из боевой практики.
      Вскоре дивизия была отведена в Черниговку для доформирования. На аэродром 
АсканияНова сел 9й гвардейский полк. Одна из его эскадрилий опустилась на 
выбранный мной полевой аэродром подскока у Скадовска.
      Испорченное настроение не исправила даже встреча Нового года. Можно было 
быть довольным только тем, что подсказал другим, как можно вести боевую работу 
на воздушных коммуникациях над Черным морем в условиях блокированного Крыма. С 
прибрежного аэродрома у Скадовска эскадрилья под командованием Владимира 
Лавриненкова за короткое время сбила над Черным морем более тридцати самолетов.
      Я хорошо знал командира эскадрильи. С этим замечательным летчик